Первоначальная окраска Главного штаба была жемчужно-серой, а потом здание стало жёлтым. Внутренние дворы восточного крыла после реконструкции приобрели первоначальную окраску. Окончательно реконструированное здание Главного штаба, прибавленное к эрмитажным выставочным площадям, — главный подарок Эрмитажа к 250-летию для России.
В восточном крыле располагались Министерство иностранных дел и Министерство финансов Российской империи — два важнейших, крупнейших министерства. Решение о переносе этих министерств в здание напротив Зимнего дворца было принято ещё в 1819 году, тогда же сформировалось, как сейчас бы сказали, техническое задание. А в те времена оно красиво называлось «План противу Зимнего дворца правильного площади устроения». Здесь впервые развернулся Карл Росси — это было самое большое присутственное здание на тот момент и одновременно его первый крупный ансамбль, до этого Росси строит здания Елагина и Михайловского дворцов. И здесь впервые воплотился дух градостроительный даже больше, чем архитектурный, который потом завершился такими замечательными проектами, как улица Зодчего Росси.
Министерство иностранных дел начало работать в восточном крыле в 1827 году. Датой открытия, скорее всего, следует считать сентябрь 1828 года, когда была освещена домовая церковь во имя святого Александра Невского. В октябре было официальное открытие, а самая поздняя дата — это декабрьский визит Николая Первого в 1829 году, после чего Главный штаб окончательно приняли в эксплуатацию. По милому обычаю того времени казённая квартира высшего чиновника располагалась по месту его службы — чтобы человек не опаздывал на работу. В отличие от несчастного министра финансов, для министра иностранных дел нужно было постараться, ибо Министерство иностранных дел — важнейший светский центр: приёмы, дипломаты, светские церемонии.
Учитывая характер тогдашнего министра иностранных дел, а особенно его супруги, нужно как следует было поработать. Карл Нессельроде сорок лет стоял у руля внешней политики России, — своеобразный рекорд. О нём писали разное: злой гений или чуть ли не бездарность. Но мы точно знаем, что его личные характеристики способствовали тому, что он воспринимался всеми скорее как светский персонаж, нежели деловой, чем знаменит его сменщик Горчаков. Немало способствовала этому его супруга Марья Дмитриевна Нессельроде, урождённая Гурьева. Именно для неё, как считается, была предпринята такая роскошная отделка. На момент проектирования этих зданий её отец занимал пост министра финансов — тот самый граф Дмитрий Гурьев, повар которого придумал гурьевскую кашу.
Вспомните начало бессмертного романа Толстого «Война и мир»: салон Анны Павловны. Обстановка, предметы разговора, типический набор гостей — примерно так здесь всё и происходило. Возможно, Толстой использовал мадам Нессельроде как прототип Анны Павловны Шерер.
Росписи — главное богатство этих помещений, потому что сохранившаяся меблировка и то, что здесь будет произведено, представляет собой типологическую реконструкцию, то есть воспроизведение духа той эпохи, но не точное воссоздание интерьера. А росписи, которые здесь присутствуют в большом количестве, можно назвать абсолютно аутентичными. Когда эрмитажники это обнаружили, они очень обрадовались, потому что декоративная живопись выполнена двумя очень известными итальянскими декораторами — Виги и Скотти, которые трудились вместе со штатом подмастерьев. И росписи сохранились настолько хорошо, что речь шла не о реставрационных работах, а скорее о расчистке. Всё это время здание занималось разными организациями, возможно, одиозными, но которые никак нельзя обвинить в недисциплинированности. К примеру, после войны — целый ряд проектных институтов. Росписи находили, как правило, довольно хорошо сохранившимися — под фанерой, под слоем штукатурки. Около 30 % требовали реставрации, а в 70% случаев достаточно было хорошо почистить, чтобы восстановить оригинальный слой.
Интерьеры квартиры министра иностранных дел Российской империи. Фотографии Юрия Молодковца
В спальне использован входящий тогда в моду псевдоготический или неоготический стиль, в то время как остальная часть квартиры представляет собой песню под названием «русский классицизм».
В соседней комнате — кабинете — уже типическая для ампира роспись. Либо в виде фрески, либо нанесением на тонкую ткань и набивания рисунка на потолок. Все остальные украшения — проектировочная работа К. И. Росси. В то время в обязанности инженера входила как проектировочная, так и художественная часть, и отделочная, и даже гарнитурная. В Михайловском замке он выполнял отделку вплоть до предметов мебели. Это интересно ещё и тем, что весь XIX век это был кабинет хозяйки квартиры, с конца XIX века там располагался кабинет министров, а потом здесь сидел министр. Последний, классический министр иностранных дел Российской империи — Сергей Сазонов. В роковые дни начала августа 1914 года здесь произошёл один из драматичных моментов русской дипломатии: потомственный аристократ, германский посол граф фон Пурталес приходит сюда на встречу с Сазоновым. Уже несколько дней Германия предупреждала о мобилизации, но Сазонов отказался сворачивать мобилизацию российских войск. В ответ фон Пурталес был вынужден объявить войну, и после он отошёл к окну и плакал. Когда Сазонов подошёл утешить коллегу, фон Пурталес сказал, что он никогда не думал, что ему доведётся таким ужасным образом покинуть Петербург.
Интерьеры квартиры министра иностранных дел Российской империи. Фотографии Юрия Молодковца
Рядом с кабинетом — дамская гостиная, или будуар. Он очень небольшой по размеру, но здесь сохранились росписи и искусственный мрамор из мраморной крошки. Для того чтобы нанести краску на искусственный мрамор, его сначала натирали воском и шлифовали, после чего стена была готова к росписи. Процесс подготовки длился несколько месяцев, а сама роспись занимала несколько недель. Использование мраморной крошки позволяет получить те расцветки, которые в природе мрамору несвойственны. Дверь деревянная, восстановленная, с дюссельдепортами, на них стоит обращать внимание. Но в целом двери в этой квартире были максимум с золотой отделкой. В гостиной немного изменена отделка стен, согласно той эпохе, когда стены были не затянуты тканью, а предназначены для картин. Для отделки выбрано элегантное сочетание полихромии и гризайля лазоревого оттенка.
Интерьер восстановлен в стилистике 1830-х годов, так как в ту эпоху работали замечательные акварелисты, такие как Ухтомский, Премацци, Гау, которые во всех деталях создавали интерьерные акварели. Поставьте рядом изображения одного и того же помещения разных акварелистов, сравните, отсеките всё лишнее и всё станет ясно. Благодаря их мастерству восстановлены оттенки Янтарной комнаты. Акварели показываются только на выставках, так как их нельзя постоянно экспонировать.
Простая официантская чётко делит квартиру на две части: светская часть — женское царство, гостиная, будуар, — и более министерская часть квартиры. В изысканном танцзале с колоннами из голубого искусственного мрамора сохранились аутентичные зеркала и люстры.
В парадной столовой мрамор по цвету — что-то среднее между абрикосом и «кофе с молоком», очень хорошо крошеный, по стилистике ближе к эпохе модерна, хотя создан в 1820-е годы. Позже технологию изготовления искусственного мрамора утратили. Столовую согревают 4 печи, которые спрятаны в полуколоннах с росписью, и только торчащие из стены задвижки выдают отопительный элемент. В квартиру министра иностранных дел могло быть одновременно приглашено около сотни человек, часть в гостиной и в танцевальном зале. В столовой человек шестьдесят могли рассесться, — это обычное количество для салонов и дипломатических приёмов.
Здесь бывал Пушкин, работал чиновник Министерства иностранных дел Тютчев. Сохранилось приглашение канцлера Горчакова Тютчеву на обед со словами: «Приходи, милый друг, будет только экзотика», в котором подразумеваются послы только экзотических стран — персидский, бразильский и североамериканский. В 1859—1862 годах здесь бывал Бисмарк, когда служил посланником в России. Одно из моих любимых выражений Бисмарка: «Война с Россией — это самоубийство из страха смерти».
Росси получил заказ на оформление площади, и он встал перед выбором: либо некрасиво её оформить, либо придумать оригинальное решение. Он придумал двойную арку, но расплатой стал неизбежный острый выход здания на Певческий мост. В XIX веке это не очень нравилось людям, и угол восточного крыла называли «утюг». Так появился первый из петербургских «утюгов». А в XX веке этот угол стал ассоциироваться с корабельным носом.
Внутри «утюга» на третьем этаже есть уникальное помещение — треугольная комната — излюбленное место Тютчева. У него был стол, стул и размышления о судьбах империи. Ведь он не только литератор и дипломат, но и большой мыслитель. В 1920—1940-е годы в этой необычной комнате располагался странноватый музей, где были всевозможные артефакты из уголовного мира. Там многие годы хранилась банка с заспиртованной головой знаменитого налётчика Лёньки Пантелеева.
Из помещений, созданных в 1820-е годы, выбивается элегантный Розовый зал — это классический историзм. В нём угадываются очертания комнат, изначально предназначавшихся для детей Нессельроде. Детские комнаты были полны изображений ангелов, путти и амуров. Зал — своеобразный артефакт, крупный пример большой перестройки и единственное место, где росписи Виги и Скотти из-за этого были уничтожены. После Нессельроде комната стала использоваться для министерских нужд. А в будущем в этом зале будет расположен Музей русской гвардии. Для него очень хочется заполучить портрет кисти Серова, который сейчас хранится в Шотландском королевском полку — это портрет Александра Третьего в мундире Шотландского королевского полка. Это зрелище!
Небольшое помещение за Розовым залом — секретарская. Весь интерьер — столик со стульчиком, где сидел секретарь министра. На столе — поднос для визиток. В XIX веке он был неотъемлемой частью жизни, как сейчас телефон. Если вы наносили визит, визитку относили хозяину, чтобы уведомить, кто пришёл. Для визитов к министру это было строго обязательно. В зависимости от того, кто ожидал визита, секретарь раскладывал визитки определенным образом. Если визит был срочный, знающий человек мог специально загнуть или оторвать угол визитки. Умение работать с визиткой — отдельный навык для Петербурга. Сохранились даже натюрморты с визитками, принадлежавшие кисти Крамского.
Расписание у министра было самым обычным. С самого начала квартира была отдана на откуп служебной деятельности. Министры могли позволить себе отдыхать разве что в вечерние часы — приватность была практически невозможна. В ванные комнаты вёл параллельный коридор, по которому в основном ходили слуги, но и хозяева им тоже пользовались. Здесь находился первый современный ватерклозет в России с современной системой спуска воды. В здании их была два. Гардеробная, примыкающая к спальне, — это отдельное помещение, где происходил процесс раздевания — одевания. Прямо за гардеробной располагался Азиатский департамент — то место, где и шла так любимая всеми «Большая Игра». Первый департамент — это традиционный, европейский, где велась вся переписка, поддерживались контакты. Азиатский департамент — странная помесь политики, этнографии, истории и разведки. Там сформировался центр востоковедения России того времени, там была школа восточных языков, там осуществлялись большие планы. И чем дальше в XIX веке, тем больший вес приобретал Азиатский департамент.
Со временем казённые квартиры стали частью повседневной деятельности министерств. Формальный статус этих помещений как казённой квартиры никто не отменял, просто они использовались как служебные помещения. Постоянно здесь проживали Карл Нессельроде и Александр Горчаков, и после них квартира не использовалась как жилое помещение.
À PROPOS
Илья Валентинович Астров — заведующий сектором истории отдела «Главный штаб» Государственного Эрмитажа
