Приняв решение выступить партнёром этого проекта, наша редакция «развернула» его в направлении исследовательской, издательской и образовательной деятельности. Впрочем, в автопробег мы, конечно, тоже едем. Но понятие «экспедиция» рассматриваем в широком смысле слова — не столько вояж, сколько изучение. Поэтому и дневник экспедиции, который ведётся с самых первых её мероприятий, содержит информацию как о ней самой, так и о путешествии Екатерины 1787 года.
В тот день, когда в России отмечалась третья годовщина Крымского референдума 2014 года, — 16 марта 2017-го в Книжной лавке писателей на Невском проспекте состоялась презентация первого номера краеведческого и литературно-художественного альманаха «Старый Крым». Подготовленное редакцией «Адресов Петербурга» издание посвящено не только истории древней столицы Крымского ханства, но и, разумеется, путешествию Екатерины Второй. Кроме стихов гостившего в городе Старый Крым Осипа Мандельштама и похороненной на местном кладбище Юлии Друниной, а также прозы начинающего писателя Василия Мякушенко и журналистских публикаций, в альманахе приведены исторические анекдоты о путешествии императрицы. Между прочим, процитирована и книга выдающегося советского историка Н. И. Павленко «Под скипетром Екатерины».
«Скорее прогулка»
«Екатерина покинула Петербург под гром пушек 2 января 1787 года, — пишет Павленко. — Кортеж состоял из 14 карет и 164 саней, в том числе 40 запасных. Поражало своими гигантскими размерами сооружение, в котором ехала сама императрица. Оно состояло из кабинета, гостиной на восемь персон, игорного стола и небольшой библиотеки. Громоздкое сооружение, поставленное на полозья, везли 30 лошадей. При наступлении темноты путь освещали гигантские костры, разведённые по обеим сторонам дороги».
Западная пресса, и тогда старавшаяся уколоть «русских медведей», пыталась представить дело так, будто этими кострами наивные «казаки» надеялись согреть воздух вокруг царского кортежа. Европейская публика ужасалась: ну и дикари, мол! Между тем в город Луга царский кортеж въехал ночью будто при свете дня: местный городничий расставил по обочинам солдат и крестьян с факелами, удостоившись за смекалку и старание высочайшей похвалы. Выпив по такому случаю в Луге «кофею» в неурочный ночной час, императрица продолжила путь.
Она и в дороге «существенно не изменила распорядка дня: вставала в 6 утра, занималась делами с министрами, потом завтракала и принимала гостей, — свидетельствует Н. И. Павленко. — В 2 часа дня кортеж останавливался на обед, а в 7 — на ужин. Единственное отступление от обычного распорядка дня состояло в том, что императрица отправлялась ко сну не в 10-11 вечера, а в 9 часов».
На десятках остановок, оборудованных по дороге, по распоряжению князя Григория Потёмкина «приготовили по 550 лошадей. На каждой станции сооружались помещения для хранения припасов: три рогатые скотины, три телёнка, 15 кур и 15 гусей, два пуда крупитчатой муки, один пуд коровьего масла, 500 яиц, 6 окороков, фунт чаю, полпуда кофе, бочонок сельдей, два пуда сахару, вина белого и красного по три ведра, 50 лимонов, а также пиво. На станциях, где не предполагалось ни обедать, ни ночевать, впрок заготавливались холодные закуски».
Павленко приводит дневниковую запись французского посла Сегюра, избалованного высокой кухней, который тем не менее претензий к организации питания не предъявлял: «Везде находим мы тёплые покои, отличные вина, редкие плоды и изысканные кушанья». Императрица писала невестке c дороги: «Моё путешествие так расположено, что это скорее прогулка».
«Снисходителен к низшим»
Главный организатор монаршего вояжа, ближайший фаворит, даже обвенчанный с государыней, светлейший князь Григорий Потёмкин-Таврический, наместник Новороссии, как царедворец не знал себе равных. Хотя талантом полководца уступал, конечно, своему современнику А. В. Суворову, зато стал героем не только сражений, но и анекдотов — задолго до Чапаева и Петьки. Исторические анекдоты, в которых фигурирует образ Потёмкина, конечно, не являются разновидностью привычных нам народных острот. Исторические анекдоты могут быть даже вовсе не смешны, а просто поучительны. В этом популярном в старину и прочно прижившемся в Журнале Учёта Вечных Ценностей литературном жанре работал даже А. С. Пушкин, записавший несколько коротких историй про морганатического супруга великой императрицы. Например, такую: «Надменный в сношениях своих с вельможами, Потёмкин был снисходителен к низшим. Однажды ночью он проснулся и начал звонить. Никто не шёл. Потёмкин соскочил с постели, отворил дверь и увидел ординарца своего, спящего в креслах. Потёмкин сбросил с себя туфли и босой прошёл в переднюю тихонько, чтоб не разбудить молодого офицера». Именно исторические анекдоты имел в виду Пушкин, когда писал про Евгения Онегина: «И дней минувших анекдоты / От Ромула до наших дней / Хранил он в памяти своей».
«Потёмкинские деревни»
Однако в одном из исторических анекдотов светлейший князь представлен отнюдь не героем, а обманщиком и, говоря современным языком, очковтирателем. Анекдот этот был сочинён, разумеется, не Пушкиным, а люто ненавидевшим Потёмкина саксонским дипломатом Георгом-Адольфом Вильгельмом фон Гельбигом, и как раз про путешествие Екатерины Второй в Крым. Сначала злонамеренный саксонец устно распространял сплетню про бутафорские красивые деревеньки, будто бы расставленные наместником Новороссии по маршруту следования эскорта императрицы. Якобы Потёмкин старался создать у Екатерины ложное впечатление о процветании подвластного ему края. Впоследствии Гельбиг напечатал свою придумку в изданной на Западе книге-памфлете «Потёмкин-Таврический», появившейся в ХIХ веке и в русском переводе. Антипотёмкинская пропаганда оказалась успешной, поскольку достигла цели. Мало того, что над «потёмкинскими деревнями» и легковерной российской царицей потешались в Европе. Словосочетание это прочно вошло в русский язык. Даже люди, практически ничего не знающие ни о Потёмкине, ни вообще о екатерининском времени, уверенно называют «потёмкинской деревней» любую попытку выдать желаемое за действительное.
Только в конце XX века наш питерский академик А. М. Панченко полностью развенчал этот укоренившийся миф. Всесильному Потёмкину, конечно, незачем было так откровенно обманывать влюблённую в него царицу. Ей и так всё нравилось во вверенных его попечению губерниях, а особенно в Севастополе, где пред августейшими очами предстал Черноморский флот.
От Царского до Старого
На презентации проекта Большой крымской экспедиции, состоявшейся 3 марта 2017 года в Царском Селе, была поставлена инсценировка старта легендарного вояжа, роль Потёмкина исполнил заслуженный артист России Николай Смирнов. «Светлейший князь» напутствовал организаторов экспедиции, направленной на восстановление исторической правды вопреки старинным и современным козням.
Автор идеи автопробега, с которой, как уже было рассказано, началась экспедиция, председатель Общественного совета города Старый Крым Михаил Федосеев — наследник традиций донского и кубанского казачества по двум линиям семейных «корней». Михаил с детства увлекается археологией. В Старом Крыму, бывшем столицей Крымского улуса Золотой Орды, не счесть уникальных древностей. Именно выявление и сохранение памятников истории и культуры Федосеев считает главной своей задачей.
Екатерина Вторая вновь подняла значение древнего города, прибыв сюда из Санкт-Петербурга, в XVIII столетии. Об этом здесь напоминает храм, возведённый впоследствии на месте построенного для царицы дворца, и другие немые свидетели истории, которые Михаил Михайлович старается вернуть в поле общественного внимания. В этом ему помогают энтузиасты и в числе первых — Вячеслав Мякушенко, руководитель крымской мозаичной мастерской. Работающие под его началом художники выбирают прежде всего исторические и духовные сюжеты.
Став соорганизатором экспедиции, наш журнал привлёк к её работе своих авторов. В том числе — таких блистательных знатоков екатерининской эпохи, как ведущий научный сотрудник Государственного мемориального музея А. В. Суворова, специалист в области российской внутренней политики второй половины ХVIII — начала ХХ века Сергей Григорьев.
Обширный материал о путешествии Екатерины Второй в Крым в 1787 году подготовили научные сотрудники Государственного музея-заповедника «Царское Село», по камер-фурьерскому журналу доподлинно установившие, что императрица отправилась в путь хотя и зимой, но именно из своей любимой летней резиденции — и сюда же вернулась.
«Архаровцы» и два брата Архаровы
«Сопровождая» Екатерину Великую в последнем её большом путешествии на юг России, которое состоялось ровно 230 лет тому назад, экспедиция вместе с царицей пересекает границы наместничеств, губерний и уездов. Повсюду коронованную путешественницу встречали наместники, генерал-губернаторы, губернаторы и предводители дворянства. Все были, конечно, в парадных мундирах, перчатках, вошедших в моду штиблетах и на лучших лошадях. Сбруя, также по моде второй половины ХVIII столетия, была с богатой бахромой. Простолюдинам глазеть на свою владычицу не возбранялось, но перебегать улицу перед кортежем считалось шалостью рискованной. Волне можно было схлопотать внеочередную порку, а то и удар кавалерийским палашом с вензелем «Е II» под императорской короной. Больных и увечных в толпу встречающих зевак вовсе не допускали. Особенно усердные полицейские, чересчур ретиво следившие за порядком, в то время уже назывались в народе «архаровцами».
При въезде в Новгородчину государыню встретил и сам Николай Петрович Архаров, всего за два года до того назначенный генерал-губернатором Тверским и Новгородским. Высокое доверие Екатерины Архаров заработал в Москве. В 1771 году под командой Григория Орлова участвовал в подавлении Чумного бунта, вызванного эпидемией чумы, да так и остался служить в первопрестольной по полицейской части. Дослужившись к 1775-му до статуса московского обер-полицмейстера, Николай Петрович всерьёз занялся подбором кадров. Нанятые им в полицию люди с таким рвением взялись за дело, что ироничное прозвище «архаровцы» с тех пор прочно вошло в русский язык. Сам же Архаров проявил себя отличным следователем — настолько, что императрица даже вызывала его в Петербург для распутывания наиболее хитрых дел. Занимался он, в частности, и розыском по «воровству» Емельяна Пугачёва. Среди москвичей обер-полицмейстер прослыл истинным волшебником: пропажи находил, едва взглянув на подозреваемого.
По легенде, однажды к Архарову обратился хозяин мясной лавки, утверждавший, что зашедший в лавку писарь украл его кошелёк. Обыскав писаря, кошелёк нашли, но похититель упорно не желал сознаваться. Тогда Николай Петрович велел принести котелок с горячей водой и высыпал монеты туда. На воде появились жирные пятна, по которым полицмейстер определил, что хозяин денег мясник, пересчитывавший их жирными пальцами. В XVIII столетии, задолго до Артура Конан Дойля, такая «дедукция» казалась чудом: убоявшись колдуна-полицейского, писарь повинился.
Для императрицы Архаров однажды за один всего день нашёл пропавшую из домовой церкви Зимнего дворца икону в серебряном окладе с драгоценными камнями — ту самую, которой Елизавета Петровна благословила некогда принцессу Фике на брак с великим князем Петром Феодоровичем. Во время путешествия в Крым в 1787 году Екатерина Вторая ещё больше возвысила своего любимца, поручив ему помимо генерал-губернаторских обязанностей также и директорство над водными путями по рекам и озерам.
Увы, администратором Николай Петрович оказался не столь дальновидным, как следователем. Став ко времени воцарения сына своей благодетельницы Павла Первого уже генерал-губернатором Санкт-Петербурга, Архаров прознал о том, что императору во время поездки по Литве понравились шлагбаумы на городских заставах, выкрашенные в цвета российского флага. Ко времени возвращения его величества по приказу губернатора все заборы и ворота Петербурга были окрашены так же. Павел рассердился: «Ведь подумают, что это я повелел! Но я не такой дурак!» — и ровно десять лет спустя после крымского путешествия Екатерины, в 1797 году отправил Архарова в отставку и в ссылку. Подвело-таки генерал-губернатора излишнее рвение. Вместе с Николаем Петровичем сослали, кстати, и его брата Ивана Петровича Архарова, бывшего в то время губернатором Москвы. Сомнительную честь набора в полицию «архаровцев», которые устраивали бесчинства на московских улицах, историки делят между братьями и не могут пока прийти к однозначному выводу, с кем именно был связан этот «бренд».
«За тридевять земель»
Книга для детей о путешествии Екатерины Второй, созданная в рамках издательских проектов экспедиции, называется «Путешествие императрицы за тридевять земель». Автор книги — писатель Роман Всеволодов, вышла она в серии «Нескучный Петербург». Новую «сказку странствий» планируется представить на Санкт-Петербургском международном книжном салоне, открывающемся 25 мая — за несколько дней до старта автопробега из Санкт-Петербурга в Крым в честь 230-летия легендарного вояжа царицы.
Увы, древний и большей частью деревянный русский город Смоленск встретил августейшую путешественницу… пожаром. Известен эпизод в романе «Война и мир» Льва Толстого о том, как много лет спустя, в 1812-м город запалили при подходе войск Наполеона Бонапарта. Но причина смоленского пожара 1787 года совсем иная. Вот как рассказывает об этом своим юным читателям детский писатель Роман Всеволодов:
«Оказалось, что в честь приезда Екатерины Второй подготовили праздничную иллюминацию, да перестарались. Загорелся дом княгини Друцкой-Соколинской. Расстроилась государыня. Ведь её путешествие должно быть весёлым и праздничным. А тут разные пожары его омрачают. Княгиня тоже горюет. Только что у неё целый дом был, а теперь один пепел остался.
— Не печалься, — стала утешать Екатерина княгиню.
— Да я бы рада, — в слезах отвечает та, — но как-то трудно не расстраиваться, когда я целого дома вдруг лишилась.
— Будет у тебя новый, лучше прежнего! — решила императрица. — Тот деревянный был, а я тебе, за собственные средства, новый, двухэтажный, каменный выстрою. Такой не сгорит!
— Благодарствую! — воскликнула счастливая княгиня.
— И, знаешь что, — добавила императрица, — пожалуй, задержусь я в Смоленске. Думала ненадолго тут остановиться. Но теперь своё решение переменила. А то я дальше отправлюсь и какую память о себе оставлю? Примутся судачить — приезжала, дескать, императрица, да в тот день пожар случился. Нет, желаю тут у вас по-другому запомниться. И потому мы на несколько дней остановимся. Будем веселиться! Настоящие праздники устроим!
На другой же вечер был дан пышный бал».
Фотография Юрия Молодковца
В предыдущем выпуске журнала «Адреса Петербурга», где рассказывается об экспедиции, опубликовано большое интервью с писателем Всеволодовым. Отвечая на вопрос редакции, лауреат премии Д. С. Лихачёва в области педагогики и руководитель литературного клуба «Дерзание» Дворца творчества юных поделился мнением, зачем вообще нужны детские книги:
«Только у детской литературы настежь открыты двери для каждого. Она изначально рассчитана на то, что книгу с лёгкостью может прочесть кто угодно — хоть малыш, недавно научившийся читать, хоть всё в жизни видевшая подслеповатая бабушка — вслух своему внуку. Только детская литература искренне демократична в самом высоком, неопошленном значении этого слова».
«Болезнь» малороссийских предводителей
Вскоре после Смоленска кортеж императрицы въехал в пределы Малороссии. Тут прибытие государыни ещё загодя вызвало эпидемию самых разных заболеваний. Причём хвори приключились не с кем попало, а с уездными предводителями дворянства.
Причиной «роста заболеваемости» дворянских избранников стала попытка предводителя всей Новгород-Северской губернии А. К. Любосевича выжать из своих уездных коллег деньги на торжественную встречу Екатерины. Малороссийский генерал-губернатор П. А. Румянцев-Задунайский предписал приготовить для царицыного ночлега дом не меньше чем в 16 комнат. Но в городе Березне, где готовились к встрече венценосной путешественницы, было только одно здание нужного размера, да и то требовало капитального ремонта. Разумней оказалось построить совсем новый путевой дворец, однако и на это дело с меблировкой уходила ровно половина суммы, отпущенной казной «на всё про всё» . А ведь требовалось к прибытию кортежа и дороги починить, и мосты, закупить провиант да фураж, не считая даже обязательной триумфальной арки при въезде на губернскую территорию. Около неё и надлежало дворянству собраться приветствовать царицу, но сначала-то приходилось собрать вскладчину недостающую сумму!
Вот Любосевич и вызвал на совещание уездных предводителей дворянства, чтобы обсудить, по сколько скидываться. Тут-то и напало на них недомогание. Конотопский предводитель отписался, будто совсем обессилел в результате лихорадки, приключившейся «от простуды или от чего другого». Глуховский предводитель Кулябка, по свидетельству историка Н. И. Павленко, оправдывал свой отказ приехать «болезнью подагрической». Мглинский предводитель дворянства к подагре присовокупил ещё и «каменистую болезнь». Коропский предводитель Маркович свалил все причины в кучу: мол, «по старости лет и слабости здоровья в рассуждении наступивших ныне великой распутицы и ненастья прибыть в губернский город не могу».
В общем, на призыв губернского предводителя дворянства сразу откликнулось только три уездных
предводителя. Когда же явку большинства всё-таки удалось обеспечить, они постановили переложить финансовое бремя на крепостных крестьян. Ввели дополнительный налог по пять копеек с каждой мужицкой души. Помимо того, с каждого рубля жалованья служилых дворян взыскали по две дополнительные копейки. Зато в результате березнинский городничий Каминский констатировал, что вверенный ему город продемонстрировал «высочайшему Её Величества зрению благоугодность».
Знак Екатерины
В хронологии Большой крымской экспедиции 29 апреля 2017 года отмечено знаковым событием — в буквальном смысле слова. В этот весенний день в столице Республики Крым, городе Симферополь, открыли новый туристический сезон. На сей раз сезон имеет название — «Екатерининская миля», поскольку посвящён, как и наша экспедиция, 230-летию легендарного путешествия Екатерины Великой на юг России. От имени города на Неве крымчан и туристов на торжественной церемонии приветствовал председатель научного редакционного совета журнала «Адреса Петербурга» профессор Валерий Таказов, который является куратором нашего историко-культурного проекта в Крыму. Он выступил после главы администрации Симферополя Геннадия Бахарева.
Центром красочного праздника стал Екатерининский сад в Симферополе, а самым динамичным действом — молодёжный квест «Таврический вояж». Молодые жители Крыма доказали, что отлично знают свою малую родину и в курсе событий более чем двухвековой давности. Посетив в 1787 году присоединённый к России полуостров, императрица сказала: «Крым — лучшая жемчужина в моей короне!» Участники квеста украшали «короны» своих команд «драгоценностями», полученными за прохождение каждого из десяти этапов на маршрутах, расположенных по всему городу.
Кстати, о самой Екатерининской миле, давшей название туристическому сезону. Так называют монументальные знаки, установленные к путешествию императрицы через каждые десять вёрст. Придумал их ставить, по мнению историков, начальствовавший тогда в Крыму Василий Нечуй-Каховский. Доложив свою идею светлейшему князю Григорию Потёмкину и получив его одобрение, таврический управитель начал действовать. Сохранившиеся до наших дней на полуострове несколько «миль» представляют собой установленные на квадратных в плане постаментах нижние части колонн тосканского ордера с шестигранным перехватом посредине и конусообразным завершением.
В 1998 году один из этих памятников неукротимой энергии великой императрицы уничтожили вандалы. Располагался он между городом Старый Крым — древней столицей Крымского улуса Золотой орды, где завершила свой таврический вояж Екатерина, — и городом Феодосия. Сохранились «мили» в Севастополе, рядом с ханским дворцом в Бахчисарае, у нескольких шоссейных дорог. Есть и примеры новоделов и реконструкций, восстановленных энтузиастами по образцу сохранившихся знаков. Возрождение утраченных, сбережение оставшихся и создание новых памятников уникальной истории Крыма является одной из главных целей Большой крымской экспедиции, в деятельности которой принимают активное участие петербургские и крымские краеведы, художники и скульпторы.
Публикация страниц из Дневника экспедиции будет продолжена в следующем выпуске Журнала Учёта Вечных Ценностей, который выйдет в свет уже после возвращения целого ряда сотрудников нашей редакции из автопробега по маршруту Екатерины.
