Дом Мертенса

Ленинградцы моего поколения знали это необычное здание по адресу Невский, № 21 как Дом моделей. Полное название звучало: «Ленинградский Дом моделей одежды». Это учреждение было создано в 1944 году. Война ещё не кончилась, но люди хотели красиво одеваться — прежде всего, конечно, женщины. Они устали от войны: «сапоги, ну куда от них денешься, и зелёные крылья погон». А тут трофейные фильмы: «Большой вальс», «Девушка моей мечты». Помню женские заботы тех лет — шляпки (а не только береты и платки), креп-жоржет, крепдешин, капроновые чулки. Особое значение приобретала лёгкая промышленность. В СССР всё было централизовано, и для швейной отрасли Ленинграда был нужен уже не просто Ленлегпромснаб и Леншвейсбыт, а управление модой!

Дом моделей собрал под своей крышей модельеров (сейчас их называют дизайнерами) и мастеров, которые разрабатывали модели и целые направления для швейных фабрик. Здесь создавались выкройки и пилотные образцы, включая все аксессуары. Делали не только prêt-à-porter, но и haute couture (после «оттепели» успешно показывали коллекции за рубежом). Выпускались свои издания. Быт пятидесятых в каждой семье включал мамины журналы мод как непременную составляющую.

007_Безымянный2+.jpg
Михаил Микишатьев. Фотография Александра Артёмова

Теперь на аттике этого здания появилась надпись «ДОМ МЕРТЕНСА» — почти как до революции (тогда была «ДОМЪ МЕРТЕНСЪ»). И действительно, здание строилось как торговый дом меховой фирмы купца Ф. Л. Мертенса и его наследников. Фирма обосновалась на этом месте ещё в 1870-х годах. А шикарный магазин шуб и мехов был возведён в 1911—1912 годах по проекту архитектора М. С. Лялевича. Ренессансная аркада, увеличенная до размеров пятиэтажного дома, конечно, выделяется даже в весьма разнообразной застройке Невского — где ещё вы найдёте такое!

Б. М. Кириков в своих книгах прекрасно рассказал об архитектуре Дома Мертенса. Он совершенно справедливо акцентирует внимание на остроте архитектурного приёма зодчего, соединившего черты рационального модерна (обратите внимание на абрис железобетонных междуэтажных перекрытий, выведенных на фасад в просветах арок) с неоренессансом. Реальная стоечно-балочная конструкция колоссальных пролётов, и мыслимых-то лишь в железобетоне, противопоставлена воображаемой арочной — и в то же время полифонически совмещена с ней совершенно парадоксальным образом. Возникает яркий контраст монументальных ордерных форм и прозрачных плоскостей остекления. Богатая «венецианская» пластика архитектурных деталей и сочных орнаментов дополнена в замковых камнях фигурами титанов, оберегающих лис и медведей (скульптор С. С. Кузнецов). Медведь — торговый знак фирмы, его каменное изваяние украшает фонтан во дворе дома.

Учтите: тройная аркада Дома Мертенса замыкает перспективу Большой Конюшенной улицы и отчётливо видна на всём её протяжении. Так что замысел Лялевича включал ещё и точный градостроительный расчёт. Мариан Станиславович на зрелом этапе своего творчества полюбил тройные аркады. Этот приём стал у него Апеллесовой чертой, знаком мастера. Аркады найдём мы и на особняке Покотиловой, и на закруглённом фасаде дома на Каменноостровском, и неподалёку от него — на Мичуринской. Своеобразная аркада выделяет дом на Пантелеймоновской. Но только на Невском эта композиция приобретает такую грандиозность и такой художественный смысл. Б. М. Кириков справедливо замечает, что аркада Дома Мертенса в градостроительном отношении взаимодействует не только с Конюшенной улицей, но и с крупномасштабными строениями на Невском, перекликаясь с центральным ризалитом соседнего Строгановского дворца и арочной нишей костёла Екатерины на противоположной стороне проспекта.

О Доме Мертенса можно говорить много, но есть одно обстоятельство, о котором мало кто знает и которое представляется весьма актуальным. Начало ХХ века было временем бурного строительства в Санкт-Петербурге. На месте старинных невысоких зданий вырастали шести-, семиэтажные «небоскрёбы» из стекла и гранита. Не всегда это были чужаки, пришедшие на опустевшее место. При строительстве Азовско-Донского банка на Морской, например, снесли два «квасовских» дома XVIII века, к тому времени перестроенных, но сохранявших старые фундаменты и стены. В одном из них жил когда-то сам зодчий Алексей Квасов с семьёй. Но возьмём здание страхового общества «Саламандра» на Гороховой. При последней радикальнейшей перестройке в начале 1910-х годов, когда дом вырос до шести этажей, получив неоклассицистический фасад, придавший ему вид какого-то палаццо, облицованного гранитом и мрамором, были сохранены все капитальные стены тех же екатерининских времён! Это относится и к фасадной стене, которая вся была «перелицована». Пожалуй, ни одного окна не осталось на прежнем месте. Старые проёмы частью заложили и пробили новые. Чем была вызвана такая бережливость — экономией кирпича, уважением к старине, опасением подвижек фундаментов и грунта, стремлением сократить время строительства, — не знаю. Но факт впечатляющий. И он был не единичным. На протяжении первых двух веков истории Петербурга такое положение вещей было скорее типично. Мы часто замечаем под штукатурным намётом эклектических фасадов стены XVIII столетия. Сколько домов елизаветинского времени мы находим где-нибудь в переулке Пирогова, в Спасском или на Моховой! Их было бы больше, если бы не пожар 1761 года. Зато целые кварталы сохранили под поздними переделками екатерининскую застройку.

007_ХОМП015.jpg
Проект оформления производственными эмблемами здания треста «Ленинградодежда» (Дом Мертенса) к празднованию шестой годовщины Октябрьской революции (1923 г.). Открытка из набора «Художественное оформление массовых празднеств 1918—1931» предоставлена Михаилом Микишатьевым

Казалось, ХХ век — век стали и железобетона — должен был изменить отношение к этой «рухляди». А вот поди ж ты! Я был просто поражён, когда изучал чертежи Дома Мертенса. Оказалось, что это сооружение, в котором использованы новейшие конструкции, где вообще «отменена» фасадная стена, превращённая в сплошную стеклянную «лоджию», возведено с сохранением старых стен (разумеется, кроме лицевой). Причём не только всех брандмауэров по периметру, но и важнейших внутренних! А ведь по питерской традиции стены эти наверняка включали в себя значительные объёмы кладки ещё елизаветинских времён (первый дом был построен здесь в 1740-х). И снова задаёшься вопросом: в чём причина такого подхода? Или просто в наши дни все посходили с ума — ломают стены метровой толщины там, где могли бы сэкономить миллионы? Утеряно само представление о том, что можно строить иначе…

И последний эпизод, связанный в моей памяти с этим произведением архитектуры. Какой ужас был, когда в конце прошлого века на третьем и четвёртом этажах Дома Мертенса вспыхнул сильный пожар. Как мы переживали тогда за судьбу лялевичевского шедевра! Огонь удалось локализовать, пожар потушили, но скульптурное убранство одной из арок осталось местами как бы оплавленным. Мне казалось, что это надо сохранить: шрамы придавали подлинность этим «антикам» ХХ века. Но лет пять назад была произведена реставрация, и фасад стал как новенький. Хорошо ли это? — Не знаю. 

Оставить комментарий

Для того,чтобы оставлять комментарии, Вам необходимо Зарегистрироваться или Войти в свою комнату читателя.

РекомендуемЗаголовок Рекомендуем