В середине XIX столетия многие большие города стали обзаводиться собственными коллекциями диких животных: в 1828 году появился зоосад в Лондоне, а в следующие сорок пять лет по всему миру открылось не менее тридцати подобных заведений. В 1865 году зоологическими садами обзавелись Ганновер, Карлсруэ, Вроцлав и Санкт-Петербург. В России это был уже второй по счёту зоосад, первый открылся годом раньше в Москве. Новый столичный зоосад, в отличие от московского, образовался не благодаря стараниям учёных, а по инициативе частных предпринимателей — супругов Гебгардтов. Идею создания в Петербурге зоологического сада Юлиус Гебгардт вынашивал более десяти лет — вёл переписку с иностранными специалистами, следил за тем, как развиваются зоосады в других городах. Но, вероятнее всего, затея не состоялась бы, если бы не обширнейшие связи его жены Софьи, в девичестве — Тер-Реген. Ещё за четверть века до того, как был открыт зоосад, её имя было хорошо знакомо петербуржцам: хорошенькая голландка держала торговлю вафлями в сквере перед Александринским театром и устраивала всевозможные аттракционы для почтеннейшей публики: анатомический музей, кабинет восковых фигур, детский кукольный театр, передвижные выставки зверей.
При царе
Для размещения зоологической коллекции было отведено 4,5 гектара на участке бывшего гласиса Петропавловской крепости, первые двадцать лет земля предоставлялась в аренду бесплатно. На протяжении двух летних месяцев 1865 года на территории Александровского парка велись подготовительные работы, и 1 августа состоялось торжественное открытие зоосада. Посетители увидели льва, тигров, рысь, ягуара, леопардов, антилоп, крокодила, обезьян, павлинов, большое собрание птиц. Какова была планировка зоологического сада при Гебгардтах, сейчас можно представить только в общих чертах. За 139 лет не поменяли своё местоположение только пруды и загоны для оленей. Про обстановку в новом заведении сохранилось множество положительных отзывов. Зоосад зарекомендовал себя как одно из самых приличных мест для прогулок и развлечений в городе: здесь не продавали спиртное, зато можно было попробовать продукцию собственной молочной фермы, на эстраде днём играл духовой оркестр, а служители парка охотно рассказывали о своих питомцах всем интересующимся.
В 1871 году Софья Гебгардт овдовела. Зоосад, и прежде не являвшийся прибыльным предприятием, было всё сложнее удерживать «на плаву». Положение стало выправляться спустя два года, когда владелица заведения вышла замуж за молодого энергичного предпринимателя Эрнеста Роста. Новый хозяин оказался человеком с хорошей деловой хваткой. При нём дело было налажено таким образом, что за счёт доходов, которые приносили «сопутствующие» предприятия — открытый на территории сада ресторан «Зоология», театр, концертные площадки, — зоосад получал достаточно средств для развития. В это время активно пополняется коллекция животных — в Петербурге «прописались» бегемоты, жирафы, шимпанзе, орангутан, муравьед. В период с 1873-го по 1897 год здесь устраиваются водопровод и канализация, строится собственная электростанция и появляется электрическое освещение. Чтобы поить зверей чистой водой, была пробурена артезианская скважина, которая находилась в районе нынешней «Орлиной горки», а чтобы держать посетителей в курсе всех новинок и приобретений, каждый год издавался путеводитель по саду.
В 1897 году Рост отходит от дел и уезжает в Германию. Спустя десятилетие, оставшись без надёжного руководителя, зоосад пережил один из самых тяжёлых периодов за все годы существования заведения. Управляющий садом К. Баумвальд и заведующий рестораном О. Гольц, став новыми владельцами, практически не занимались сложным зоологическим хозяйством, в результате чего к 1909 году коллекция оказалась в плачевном состоянии. Произошли по-настоящему скандальные события с участием Баумвальда, директора цирка «Модерн» Санфанда, представителей городской управы и барона П. фон Винклера. Этот последний претендовал на роль арендатора животных. Чуть ли не опереточный сюжет заслужил в прессе прозвание «зоологической эпопеи», а закончилась вся история тем, что больные и истощённые звери, составлявшие большую часть петербургской коллекции, были эвакуированы в Москву.
К этому времени определился новый владелец сада, Семён Никодимович Новиков, опытный театральный антрепренёр. Пока зоологическая часть территории находилась под арестом, наложенным городской управой, и была занята «личными» животными фон Винклера, Новиков устраивал разнообразные увеселительные мероприятия в той части, что была свободна от ареста. Позднее, когда арест наконец сняли, он показал себя добросовестным и заботливым хозяином по отношению к животным.
В конце 1910-го — начале 1911 года коллекцию зоосада по сути пришлось собирать заново. Для этой цели было приобретено два зверинца, один — на юге России, другой — в Сибири, а также были налажены контакты с немецкой звероторговой фирмой Карла Гагенбека. Именно в это время в Петербург приехали звери, ставшие впоследствии любимцами публики — слониха Бетти, носорог Тали и бегемотица Красавица. Вскоре на территории сада появилось более тридцати новых построек для животных, в том числе — два каменных корпуса. Новый вход, сооружённый по проекту архитектора П. Струкова, украшали статуи льва и львицы. Чтобы снабжать зверей овощами и свежей травой, в 1915 году Новиков купил хутор в Коломягах. Но, как и при Росте, доходы зоосаду приносили в основном развлекательные заведения: аттракционы, три театра, ресторан, тир, киоски.
При советах
В 1918 году в соответствии с Декретом о национализации частных зрелищных мероприятий сад вместе с животными перешёл в ведение Петроградских городских народных домов. В течение следующих четырёх лет садом поочерёдно командовали Комитет городского хозяйства, Народный комиссариат просвещения, Академический центр научных и научно-художественных учреждений. Наконец, зоосад был отдан в ведение отдела коммунального хозяйства Петросовета, под началом которого и оставался довольно продолжительное время. Вскоре после национализации для управления зоологическим садом был создан научный совет, состоявший из таких видных деятелей, как В. Бехтерев, В. Бианки, В. Догель, Л. Орбели.
Положение зоосада с 1918-го по 1941 год менялось примерно по той же кривой, что и состояние экономики страны в целом — первые годы были особенно тяжёлыми, за ними последовало медленное и «идеологически выверенное», но всё-таки возрождение. Налаживалась просветительская деятельность — был создан кружок юных зоологов, устраивались лекции и передвижные выставки. А главное — разведение животных производилось уже на научной основе, коллекция пополнялась редкими видами. В самом начале войны из Ленинградского зоосада были эвакуированы в Казань 80 ценных животных. Остальная часть коллекции осталась в блокадном городе. Трудно себе представить, но в самую страшную голодную зиму 1941/1942 годов служители не только заботились о своих питомцах, но сумели даже подготовиться к летнему сезону, когда зоосад открылся для посетителей. Вот почему когда город снова стал Санкт-Петербургом, сотрудники зоопарка решили оставить его «Ленинградским».
Во время войны находившиеся по соседству аттракционы сада Народного дома были разрушены, и в 1951 году этот участок был присоединён к зоосаду. Новую площадь сразу же начали осваивать — в послевоенные годы в Ленинградский зоопарк стали прибывать новосёлы, и среди них — самец бегемота, пара антилоп гну, зебра, слон, муравьед, чуть позднее прибавились другие крупные животные — куланы, лоси, жирафы. В 1954 году африканского слона Бэби сменила пара азиатов — Сюн и Кунг, а спустя три года в зоопарке появился африканский слонёнок Бобо.
Территория
Переезд зоосада из центра города планировался не меньше семи раз. Новым местом для зоологической коллекции предлагали избрать Удельный парк и Лопухинский сад, территорию в районе Лисьего Носа и Юнтоловскую лесную дачу. Споры о целесообразности переезда зверей и условиях, при которых его можно было бы осуществить, не утихают и по сей день. Но всякий раз когда на горизонте возникает призрачная перспектива переезда, сразу замедляются или вовсе останавливаются все работы по строительству новых и реконструкции старых помещений Ленинградского зоопарка. Поэтому многие сооружения, построенные в конце 1920-х и начале 1930-х годов в качестве временных, прослужили до середины 1980-х. Медвежатник и львятник, построенные тогда же, не «расселены» и по сей день. Два года назад на корпусе медвежатника, который занимают волки и бурые медведи, появилась табличка: «Это здание построено в 1926 году. Скоро оно будет снесено и животные переедут в новое помещение».
Проект реконструкции Зоопарка, подготовленный группой специалистов во главе с архитектором Эрдели к столетию заведения, был рассчитан на десять лет. За это время удалось отстроить только антилопник, козлятник, степной загон, площадку для молодняка и административно-хозяйственную часть. Уже вскоре после того, как сооружения были сданы в эксплуатацию, стали очевидны серьёзные недочеты при их проектировании.
Так, плоские крыши в зданиях антилопника и выстроенного позднее птичника начали быстро протекать, причём устранить стекающие по стенам ручейки не удаётся до сих пор, несмотря ни на какие ремонты. Особенно неудачной оказалась площадка молодняка, пол которой находится ниже, чем дорожки, по которым ходят посетители. Такое «униженное» положение сильно травмирует психику животных. Если прибавить ещё и сырость этого бетонного мешка, то становится понятно, почему данное строение долго продержали пустым и довольно скоро закрыли на реконструкцию, а недавно наконец снесли. По чертежам 1965 года было построено восемь зданий — две трети от всего проекта, последним оказался завершённый в 1989 году новый Центральный вход, сменивший вход со стороны Зверинской улицы.
На протяжении всех тридцати лет, пока продолжались работы, связанные с реконструкцией, Зоопарк не закрывался для посетителей. Но, поскольку для постройки новых зданий необходимо было сносить старые, часть животных пришлось передать в другие зоопаркистраны. С конца семидесятых годов в Питере нет носорогов и бегемотов, с 1982 года — слона. Уже почти десять лет любители рептилий, чтобы ознакомиться хотя бы с частью коллекции Зоопарка, отправляются на Сенную площадь, в здание бывшей Гауптвахты, куда змеи и ящерицы переехали после пожара в старом корпусе дирекции.
Только год назад небольшая экспозиция рептилий появилась на территории Зоопарка, прямо в здании Центрального входа.
Служители
В XIX веке недалеко от зоологического сада располагалась татарская слобода, обитатели которой охотно устраивались работать в саду дворниками и служителями. Многие из них занимали свои должности десятилетиями и устраивали на службу детей. Сведения, которые передавались сотрудниками из поколения в поколение, составили устную «научную базу», которую невозможно почерпнуть из учебников и энциклопедий.
В архивах Зоопарка хранится немало историй об удивительной дружбе служителей зоосада со своими питомцами. Так, в начале XX века с крупными животными работал Василий Буряк, обладавший, вероятно, врожденным талантом дрессировщика. Он сумел приручить и выучить трюкам не только своенравную слониху Бетти, но и носорога Тали, который охотно по просьбе служителя крутился волчком, жонглировал пустым бочонком и качал Буряка на своём массивном роге.
В 1972 году в Зоопарке разместилась конюшня киностудии «Ленфильм». Старшим конюхом здесь работал легендарный дядя Яша, по паспорту — Янкель Израилевич Найшуллер, великолепный наездник и знаток лошадей. Сотрудники конюшни могут рассказать не одну легенду о трюках, которые этот пожилой — 1906 года рождения! — талантливый человек способен был проделывать. Когда дядя Яша не участвовал вместе со своими подопечными в съёмках, он охотно возил детишек по кругу в повозке Зоопарка. А по вечерам, в те дни, когда в Кировском театре давали «Дон Кихота», «Бориса Годунова» или «Князя Игоря», Найшуллер водил лошадей с Петроградской стороны на Театральную площадь. Под его руководством они вовремя, спокойно и без сюрпризов, в точном соответствии с указаниями режиссёра выходили на сцену.
À PROPOS
За помощь в подготовке этой публикации редакция благодарна Елене Денисенко, автору книги «От зверинца к ZOOпарку», вышедшей в издательстве «Искусство-СПб» в 2003 году.
Фотографии Андрея Кузнецова
