Но книга не может исчезнуть навсегда, ибо в ней изначально заложена идея бессмертия. Подобно змее — символу вечной жизни, книга меняет одну оболочку на другую. Сначала она обитала в папирусных свитках, целомудренно сохраняя хрупкую индивидуальность. Печатный станок облёк её в роскошное бумажное платье, расширив круг знакомств. Сегодня новые компьютерные технологии сделали книгу доступной практически каждому. Обратившись в вездесущий электронный поток, она обрела призрачную вечность. Воистину — преображение книги не имеет границ.
Мало того, теперь книга перестала нуждаться в редакторе, корректоре, печатнике, книгопродавце. Даже перевозчик не нужен, поскольку ее перемещение осуществляется молниеносно в любую точку земли — от экрана к экрану. Между автором и читателем исчезли какие-либо препятствия, условности, ограничения. Произошло чудесное освобождение книги. Она обнажилась — остался лишь голый текст.
В одночасье обрушилась традиционная иерархия ценностей, а значит, размылась граница между талантом и бездарностью, избранником и толпою. Пушкин стал неотличим от Хвостова. Как отмечал Бодрийяр, сегодня все оказались потенциальными творцами. В этом хаосе, где отсутствует золотой стандарт, книга потеряла название. Не имеет значения, как зовут её создателя: «без имени он покидает свет».
Литературные жанры смешались, соединившись в один бесконечный роман, как будто сбылось пророчество Бахтина о его безграничности. Книга всё более экранизируется. Теперь не требуется воображение, потому что есть изображение. Акционистское искусство стало мейнстримом. На смену книжной культуре пришла видеоцивилизация.
***
О приближении эры видеоцивилизации пророчествовал Ленин. Памятуя о зрелищах как главном требовании римского плебса, вождь мировой революции провозгласил, что «из всех искусств для нас важнейшим является кино». Действительно, кинематограф способен беспредельно манипулировать массовым сознанием, о чём свидетельствует блестящий успех Голливуда. Эта американская фабрика грёз сумела создать привлекательную, но обманчивую картинку западного мира. По мысли поэта, нас возвышающий обман всегда дороже «тьмы низких истин».
Торжеству видеоцивилизации способствовала философия постмодернизма. Понятие «постмодерн» родилось в пламенном 1917 году, а спустя столетие постмодернизм превратился не только во всеобъемлющее учение, но и во всеохватывающую практику. Его главное кредо — истина не выясняется, истина утверждается — позволяет тоталитарным демиургам обращать весь мир в глобальный художественный текст. «Нет ничего, кроме текста», —такое откровение проповедовал Жак Деррида, апологет философии действия и интерпретации истины.
Между тем видеоцивилизация предъявила к автору текста повышенные требования. Он теперь не только писатель, но и чтец, и музыкант, и всё прочее. В этом нет ничего удивительного: в давние времена многие древнегреческие поэты наподобие Тимофея Милетского сопровождали игрой на кифаре своё яркое поэтическое выступление на стадионах. А в наши дни образцом такого многогранного таланта стал Боб Дилан — знаменитый автор-исполнитель, писатель, киноактер, в 2016 году получивший Нобелевскую премию по литературе «за создание новых поэтических выражений в великой американской песенной традиции». Так мир постепенно от логоцентричной книжной культуры перешёл к современной видеоцивилизации, основанной на синтетическом языке мимесиса — наследнике древних дионисийских мистерий.
Казалось бы, культура Логоса потерпела сокрушительное поражение. Ничего подобного: старая книжная традиция всего лишь перестала быть мейнстримом, эпоха Гутенберга ушла в глубины бытия. Поскольку слово является основным инструментом логического мышления, то отказаться от него — значит отказаться от божественного творческого начала вообще.
***
Старые литераторы собираются в «Книжной лавке писателей» на Невском проспекте. Хором ругают прошлое — твердолобых коммунистов, воинственную цензуру, партийные спецраспределители. Хвастаются собственной смелостью в борьбе с тоталитаризмом. И с умилением вспоминают потаённое окошечко в «Книжной лавке», где некогда им, избранным, предоставлялась возможность приобрести настоящие книги — Ахматовой, Мандельштама, Пастернака. Обыкновенный читатель туда не имел доступа и был вынужден взирать на полки, уставленные сочинениями тех самых творцов, которые шествовали мимо к потаённому окошечку.
Старые литераторы, предаваясь этим благостным воспоминаниям, не понимают всей комичности ситуации. Проклиная тоталитарную систему, они оставляют для себя маленькую лазейку в виде окошечка, которое на самом деле и являлось духовным спецраспределителем. Казалось бы, надо радоваться, что теперь вокруг полным-полно фолиантов на самый изысканный вкус. Но что-то не наблюдается на лицах старых литераторов радости, быть может, оттого, что среди этого книжного богатства, ныне доступного каждому, нет достойного места их трудам.
Между тем в этой сакрализации потаённого окошечка есть какая-то скрытая мудрость. Оно напоминает то самое отверстие, которое видят люди, живущие в платоновской пещере бытия. Это отверстие — источник света, источник истины. К нему устремлены все чаяния и помыслы. Оно является как бы золотым стандартом, определяющим подлинные ценности. Получается: чтобы познать настоящее искусство, требуется потаённое окошечко, отверстие в вышине, небесный спецраспределитель.
***
Сегодняшнее искусство тем и живо, что имеет ограничения. Театр является спецраспределителем хотя бы уже потому, что туда необходим билет. Выставка живописных работ или концерт классической музыки обладают теми же ограничительными свойствами. Только литература распахнула ворота настежь перед необъятным пространством интернета, пронизанным всеми ветрами. Впрочем, ещё Лев Толстой порицал всеобщую уверенность в лёгкости писательского труда: этому надобно учиться так же, как виртуозной игре на скрипке.
Но и настоящая литература возводит свои преграды. Прежде всего своеобразным спецраспределителем становится литературный журнал. Составитель берёт на себя ответственность представить произведения, отвечающие высоким критериям. Тем самым он ограничивает круг авторов. Возникла замечательная практика: журнал, отпечатанный в типографии малым тиражом, предназначается для библиотек и авторов, а его электронный двойник, размещённый на сайте, — для читателей, интересующихся новинками. То же самое касается и книги. Вот прекрасный симбиоз книжной культуры и видеоцивилизации.
Правда, сегодня всех — и писателей, и печатников, и книгопродавцев — заботит одно: уменьшается интерес к книге как таковой. Но это — проблема всечеловеческая. Недавно правительство Испании попыталось приобщить народ к чтению: закупив книги, стало бесплатно распространять их на железнодорожных вокзалах. Увы, испанцы равнодушно проходили мимо книжных развалов. Идеалист Дон Кихот так и остался в одиночку сражаться с виртуальными ветряными мельницами.
a propos
Евгений Валентинович Лукин — известный писатель, поэт, директор петербургского Дома писателя.
nota bene
Фото на обложке— Евгений Лукин. Фотография из личного архива писателя.
