В дни войны солдаты и офицеры молились в походных, в годы мира — в стационарных церквах. Их устраивали в казармах или в отдельных зданиях, построенных на месте постоянной дислокации. (В Петербурге и окрестностях квартировали в основном гвардейские полки: пехотные, кавалерийские и артиллерийские).
Главным собором всей гвардии был Преображенский храм одноимённого полка, старейшего в России. Первое, барочное по стилю здание было возведено в 1743–1754 годах, но оно сгорело, и его восстановлением — уже в стиле позднего классицизма — занимался известный зодчий В. П. Стасов. Белый пятиглавый храм был освящён в 1829 году. Очень гармоничный по своим пропорциям, он оформлен ионическими портиками и окружён оградой из трофейных турецких пушек. Ранее интерьер украшали турецкие знамёна и воинские реликвии. Этот славный обычай соблюдался во всех полковых церквах. Собор никогда не закрывался, он и сегодня блистает первозданной красотой.
В ампирном стиле Стасов построил в 1828–1835 годах и самый большой в городе воинский храм — Троицкий собор лейб-гвардии Измайловского полка. Его огромный голубой купол некогда был виден за 20 километров. В здании могли одновременно молиться пять тысяч человек. Император Николай Первый лично наблюдал за строительством, которое обошлось в три миллиона рублей. Высокий золочёный иконостас и образа кисти известных художников-академиков погибли после закрытия храма в 1938 году. Сейчас он снова действует и постепенно реставрируется. Второго октября 2005 года завершилось восстановление перед собором Колонны Славы. Она была создана по проекту Д. И. Гримма в память о подвигах полка в русско-турецкой войне 1877–1878 годов, средства собрали благотворители.
Когда Стасов перестраивал на Марсовом поле казармы лейб-гвардии Павловского полка, то в 1817–1820 годах в центральном ризалите здания он оформил — тоже в стиле классицизма — домовую церковь св. Александра Невского. Кроме креста, на фасаде не было ничего церковного. Просторное помещение пострадало во время Великой Отечественной войны, но первоначальный объём и ионические колонны из белого стюка (гипсовой штукатурки высшего качества) сохранились до наших дней. Некогда здесь по соответствующим дням проходила панихида — поминались солдаты и офицеры полка, павшие в крупных сражениях. Это тоже было традицией полковых храмов.
Выстроенные Стасовым здания уцелели. Намного меньше повезло творениям К. А. Тона, представителя русско-византийского стиля. В 1929 году была снесена Благовещенская церковь лейб-гвардии Конного полка, в 1934-м — Мироновская лейб-гвардии Егерского полка, которые придворный архитектор построил близ полковых казарм. Первая, очень компактная, украшала нынешнюю площадь Труда; вторая, более обширная — набережную Обводного канала. Благодаря продуманному местоположению церкви выглядели доминантами территории. Они были увенчаны шатровыми завершениями, а у Мироновской была высокая трехъярусная колокольня. Архитектор Тон не любил ампирную простоту и потому украшал фасады церквей прилегающими колоннами, выносными карнизами и «итальянскими» порталами. По рисункам Тона были сделаны не только иконостасы, но и церковная утварь из золочёного серебра. В крипте находились усыпальницы: в них хоронили некоторых офицеров и полковых командиров. Этот обычай тоже был присущ воинским храмам.
Другая традиция — помещать внутри церкви бронзовые или мраморные доски с именами павших в бою офицеров, а в витринах — мундиры августейших шефов полка. Шефы обязательно участвовали в полковом празднике, который совпадал с престольным праздником храма. Торжество начиналось с литургии в присутствии всех военнослужащих, после чего следовал «церковный парад» на плацу или в манеже. Там, отслужив молебен, настоятель церкви окроплял святой водой воинские знамёна и благословлял солдат и офицеров. Затем полк проходил торжественным строем под звуки своего гвардейского марша. Заканчивался праздник обильным обедом со здравицами и полковыми песнями.
Не сохранилась и ещё одна работа Тона — Введенский собор лейб-гвардии Семёновского полка, стоявший напротив Витебского вокзала. Сейчас там установлен памятный знак. Строительную комиссию возглавлял князь П. М. Волконский, генерал по спискам полка. Трёхпрестольный храм был увенчан большим шлемовидным куполом и походил на храм Христа Спасителя в Москве. Белое здание мощным объёмом возвышалось на небольшой привокзальной площади. Стены были расчленены лопатками и прорезаны узкими высокими окнами. В закомарах находились барельефы.
Храм строили три года и ещё три года художники-академики украшали его росписями и иконами. Из старой деревянной церкви перенесли две иконы «греческого письма» — «Знамение» и «Нерукотворный Спас» — полковые святыни, которые были с семёновцами в битвах при Лесной и Полтаве. Такие чтимые иконы имелись в большинстве гвардейских частей. Обычно они помещались в особых киотах.
В конце 1906 года в храме был освящён нижний придел с походным иконостасом Александра Первого. Здесь в двух мраморных гробницах были похоронены трое семёновцев, погибших при подавлении декабрьского восстания 1905 года в Москве, и убитый террористкой командир полка генерал-майор Г. А. Мин. На гробнице командира находился образ «Спаситель в терновом венце» кисти В. М. Васнецова. В 1916 году в этом же приделе были погребены 26 офицеров, павших в Первую мировую. Этот воинский мемориал был уничтожен вместе с собором.
В Петербурге уцелела — правда, далеко не в первозданном виде — лишь одна церковь, выстроенная Тоном, — Преображенская лейб-гвардии Гренадерского полка на Аптекарском острове. Ныне она наконец-то возвращается епархии. Храм был возведён в 1840–1845 годах как приходской и только в 1873 году стал полковым. До этого гренадеры молились в домовой церкви в близлежащей казарме.
Новый однопрестольный храм не вмещал весь полк, да и по оформлению он не мог соперничать с другими гвардейскими церквями: купол не был массивным, стены завершались не закомарами, а профильным карнизом, окон на фасаде было мало. Углы храма отмечены спаренными колоннами, на фасаде — круглые рельефы, над карнизом — кессонированный аттик. Некогда под куполом, в парусах, имелись картины кисти самого К. П. Брюллова, изображавшие Евангелистов. Всё внутреннее убранство пропало, когда в 1930 году церковь закрыли и приспособили под лабораторию.
Полностью утрачено здание церкви святых Захарии и Елисаветы лейб-гвардии Кавалергардского полка, которая стояла на Захарьевской улице, тем самым дав ей название. История храма связана с именами двух замечательных архитекторов XIX века — А. И. Штакеншнейдера и Л. Н. Бенуа. Первый отделал его в 1856–1858 годах, второй перестроил в конце 1890-х. Новая отделка храма была выполнена в стиле «елизаветинского барокко» в память об императрице Елизавете Петровне, при которой кавалергарды стали лейб-компанией. Использованный стиль опирался на архитектурные приёмы великого Б. Растрелли.
Командиры и офицеры часто жертвовали храму ценные вещи. Например, князь С. С. Салтыков в память о своём сыне-кавалергарде подарил два украшенных драгоценными камнями образа XVIII века, А. Н. Безак — Евангелие в серебряном окладе работы фирмы Фаберже. Та же фирма изготовила из серебра облачение для престола, весившее тринадцать пудов, и лампады к иконам. Ктитором этой богатой церкви всегда был один из офицеров-кавалергардов, происходивший из знатной фамилии, шефом полка — сама императрица.
В конце XIX — начале ХХ века в пригородных резиденциях — Царском Селе и Петергофе, где тоже квартировали гвардейцы, — были возведены или капитально перестроены несколько полковых церквей. Кирасирскую церковь мученика Иулиана Тарсийского в Царском Селе возвёл архитектор В. Н. Курицын при участии местного зодчего С. А. Данини. Здание стилизовано под московскую архитектуру XVII века, поэтому там много типичных элементов той эпохи: закомары, шатры, сложный кирпичный узор. В Мюнхене был сделан из стекла оригинальный иконостас, который вечером подсвечивался электрическими лампами, что производило незабываемое впечатление. Сейчас церковь реставрируется.
Под XVII век было стилизовано и богатейшее внутреннее убранство Феодоровского Государева собора, которым пользовался императорский конвой. Там часто молилась и царская семья, пожертвовавшая основные средства на постройку. Все образа в высоком пятиярусном иконостасе были написаны в Москве со старинных икон, росписи пещерного храма копировали ярославские фрески. Однако, проектируя внешний вид, В. А. Померанцев опирался на домонгольские традиции древнерусского зодчества. Массивное здание имеет одну позолоченную главу, звонницу над входом, низкие притворы, перспективный портал. Белые стены прорезаны узкими полуциркульными окнами и завершены закомарами. Сегодня частично отреставрированный собор действует.
После октябрьского переворота гвардейские храмы не сразу разделили судьбу полков. Их закрывали постепенно — с середины 1920-х годов. Действующих — кроме Преображенского собора — к началу войны не осталось. Сегодня немногие сохранившиеся здания — охраняемые государством памятники — возвращены верующим, но в них молятся не гвардейцы, а обычные прихожане.
