Первым хозяином Ропши — впрочем, как и «всея Руси» — был лично Пётр Первый. На этом участке подвластной ему территории внимание самодержца привлекли мощные подземные ключи, воду которых впоследствии провели к фонтанам Петергофа. Вблизи самого мощного источника, названного по-библейски — Иорданью, указанием царя были построены небольшой деревянный дом в голландском стиле, церковь, здесь же был разбит парк регулярной планировки. Петровская усадьба существовала до 1780 года, сейчас на этом месте остались только старинный фундамент и остов церкви. Вскоре после постройки, в 1714 году, Пётр Первый подарил свою «любимую усадьбу и лесные дали» князю Фёдору Ромодановскому, главе Преображенского приказа. По описанию современника, «Ромодановский был человек нрава жестокого, один вид, взгляд и голос его вселял во всех ужас… Никто не смел въехать к нему во двор… В обществе все стояли перед ним». Такое уважение к этой персоне было вызвано вескими причинами. Доверенный сподвижник Петра, Фёдор Юрьевич вел дела по наиболее важным политическим и государственным преступлениям. По легендам, даже в его усадьбе содержали заключённых и часто лилась кровь. В общем, преданный своему делу был человек, «брал работу на дом».
В трехстах метрах от владений Ромодановского в 1725 году Гаврилой Ивановичем Головкиным был построен двухэтажный каменный дом. Именно он стал в дальнейшем ядром дворцового комплекса. Сын канцлера Головкина, женившись на внучке Ромодановского Екатерине, оказался владельцем обоих имений. При нем под руководством архитектора Петра Еропкина дом был значительно расширен. На насыпной террасе высадили серебристые ели, стриженные в виде пирамид, возвели оранжереи. Головкинский период в истории Ропши заканчивается при императрице Елизавете Петровне. Михаил Гаврилович Головкин попадает в опалу. Он лишается дворянства и всех званий, имущество его и жены, не пожелавшей расстаться с мужем, конфисковывается. По словам М.П. Пыляева, «Головкин, больной, положен был вместе с постелью в сани и отправлен в Березов, где провел четырнадцать лет». В ссылке он и скончался.
Ропша переходит в частную собственность императрицы, для которой усадьба стала местом отдохновения на пути из Петергофа в Царское Село. В 1748 году Елизавета повелевает придворному архитектору Ф.Б. Растрелли составить план реконструкции всего комплекса. Скромная усадьба покойного канцлера никак не могла устраивать Елизавету Петровну, которой понравились здешние охотничьи угодья. По указанию императрицы Растрелли осваивает новое пространство. Увеличивается площадь террасы, старые палаты соединяются со вновь построенными боковыми корпусами длинными одноэтажными галереями. К прежним флигелям пристраиваются ещё два корпуса. В итоге этих больших переделок все усадебные постройки образовали три внутренних двора. Заметно преобразился также и парк вокруг дворца. Однако из-за начавшейся в 1756 году войны планы зодчего не были реализованы полностью.
Незадолго перед кончиной Елизавета подарила Ропшу наследнику российского престола великому князю Петру Фёдоровичу, будущему императору Петру Третьему. Пётр Фёдорович не часто посещал эту свою усадьбу, но есть причина, по которой Ропша оказалась навсегда связана с именем несчастного монарха. После дворцового переворота, в результате которого на престол взошла его супруга Екатерина, низвергнутый Пётр Третий был отправлен в это уединённое место «на пенсию», но пенсионером пробыл совсемнедолго.Бывшийимператорскончался6июля 1762 года «в результате апоплексического удара».
Предполагают, что вспыльчивый и нервный Пётр Фёдорович стал жертвой стычки со своими стражниками, друзьями неверной жены — вполне возможно, что все участники драмы находились во вполне им свойственном состоянии алкогольного опьянения. Алексей Орлов или Фёдор Барятинский задушили опасного супруга императрицы и сделали её вдовой, оказав тем самым величайшую услугу. Хотя напоказ Екатерина и разгневалась на своих ретивых соратников, на самом деле она не могла не оценить их вклада в общее дело. Даже имя — одно только имя! —императора Петра Третьего, присвоенное совсем на него непохожим казаком Емельяном Пугачёвым, доставило государству немало хлопот.
После цареубийства зловещая Ропша досталась в подарок от императрицы брату Алексея Орлова, князю Григорию. Он как-то сразу «не залюбил» это имение и забросил, возможно, опасаясь привидений — человек был довольно суеверный, да и причины пугаться мести царственного призрака у него имелись. И дом, и сады, и пруды при нём быстро пришли в плачевное состояние.
Запущенную и заросшую дикой травой Ропшу в 1785 году покупает у наследников Григория Орлова купец и банкир Иван Лазарев (Ованес Лазарян). Возможно, Лазарев совершил эту покупку для великого князя Павла Петровича, наследника престола и «русского Гамлета». Сам Павел не мог открыто, на глазах у нелюбимой и грозной матери купить имение, где был убит его обожаемый отец.
Для Павла или нет, но именно Лазарев задумал возродить усадьбу, придав ей вид настоящего дворца. Неограниченный в своих средствах владелец приглашает архитектора итальянца Антонио де ла Порто и молодого талантливого инженера Григория Энгельмана, а также садовых дел мастера Томаса Грея и других специалистов. Документальных свидетельств не сохранилось, но, вероятно, в создании этого ансамбля принимали участие Ю.М. Фельтен, Е.Т. Соколов, Л.И. Руска. Одно перечисление этих замечательных имен уже даёт представление о том, какой великолепный дворцовый и садово-парковый ансамбль был здесь создан к началу XIX столетия. Ансамбль создавался с искусным учётом особенностей местного рельефа и включал в себя сложнейшую гидротехническую систему. Планировка парка была при этом изменена с регулярной на пейзажную.
Изюминкой всего гидротехнического замысла стал источник Иордань, находившийся на верхней точке ансамбля. Вода, спускаясь по каскадам, вливалась в канал, питающий всю водную систему нижних парков.
Каскад между Кухонным и Большим гостевым корпусом получил название «Рушник», потому что вода стекала с него вниз гладко и ровно, как полотно. Сеть прудов и каналовтеперьзанималаоколо40процентоввсейтерритории усадьбы. Искусственно созданные заводи, заливы, островки создавали впечатление естественного ландшафта дивной красоты. Специально отобранные и высаженные деревья гармонично сочетались по фактуре и цвету. Дворец на высокой террасе и гранитном цоколе увенчали ротондой. Вперед был вынесен портик коринфского ордера. Здание обрело торжественный вид, а большое открытое пространство перед дворцом особо подчеркивало его монументальность. По откосам террасы спускались каменные лестницы, с восточной стороны были выстроены новые, обнесённые оградой служебные флигели.
Пятнадцать лет, которые Ропша находилась во владении банкира Лазарева, стали для нее периодом процветания. В 1801 году преобразованное поместье было официально продано императору Павлу Первому, который к тому времени уже успел многое сделать для возвращения монаршего величия имени своего отца. Однако вскоре и сам Павел был убит в Михайловском замке, а «дворцовый пригород» Ропша остался в ведении императорского Кабинета — учреждения, ведавшего частной собственностью царской фамилии. Разумеется, парк и дворец содержались в идеальном порядке.
В 1826 году император Николай Первый подарил Ропшу своей супруге Александре Фёдоровне. Николай Второй посещал имение во время охоты. Он неоднократно упоминает это место в своих знаменитых дневниках.
В 1917 году имение было национализировано вместе со всей собственностью Романовых. На территории усадьбы организовали Всесоюзный рыбный питомник — очевидно, благодаря развитой гидротехнической системе, созданной, увы, совсем не для этого. Захватившие Ропшу в войну фашисты подожгли дворец и изуродовали парк. После войны было несколько попыток восстановления усадьбы. Однако сейчас дворец и другие постройки всё ещё остаются полуразрушенными. В одном из сохранившихся зданий проживает сторож с собакой. Время здесь словно остановилось, всё вокруг засорилось и запуталось. Только источник Иордань такой же бурный, каким и был, вероятно, в прежние времена.
Фотографии Михаила Шолка
