Для более простых помещений использовали холст, его или белили, или пропитывали воском. В «Описи загородному двору, что на Фонтанке, Артемия Волынского» первой половины XVIII века сообщается, что большая часть комнат обита полотном и выбелена. А зал «...по панели обит обоями вощанкою цветною».
Д. Благово в «Рассказах бабушки. Из воспоминаний пяти поколений, записанных и собранных её внуком» писал: «У бабушки и в доме всё было по-старинному, как было в её молодости, за пятьдесят лет тому назад (то есть в конце XVIII века. — Е. Ю.): где шпалеры штофные, а где и просто по холсту расписанные стены».
Чрезвычайно редко встречались обои из кожи, так, в знаменитом доме С. Яковлева «в большой зале стены были обтянуты кожаными обоями, расписанными масляными красками».
Первое упоминание об использовании бумажных обоев в Петербурге относится к 1761 году: «И тот покой, где будет подъёмный стул, обить бумажными обоями» (здесь речь идёт о помещении с «лифтом» для Елизаветы Петровны в Зимнем дворце).
Стены квартир жильцов со средним достатком оклеивались листами бумаги (иногда для экономии — старыми газетами, письмами, документами и прочим), а затем покрывались краской. Традиционно зал окрашивался жёлто-золотистым колером, гостиная — синим, будуар — зелёным. В служебных помещениях квартир бумагу оставляли неокрашенной, отчего в просторечии эти помещения называли «бумажками».
Как пишет в своих воспоминаниях граф М. Д. Бутурлин («Русский архив», №№ 5–8 за 1897 год): «Обои были тогда (в первой четверти XIX века. — Е. Ю.) ещё редко в ходу; у более зажиточных стены были окрашены жёлтою охрою». Стены комнат окрашивались в чистые цвета: лиловый, зелёный, синий всех оттенков, голубой, серый, «палевый», «перловый», «бланжевый» и т. д. Позже стали использовать и бумажные обои тех же расцветок, однотонные или рисунчатые — с орнаментами в виде розеток, звёзд, полос из стилизованных листьев.
Но любили и сюжетные обои, их рисовали прямо на оклеенной бумагой стене. С. Т. Аксаков о конце XVIII века писал: «Взглянув в залу, я был поражён её великолепием: стены были раскрашены лучшими красками, на них изображались незнакомые мне леса, цветы и плоды, неизвестные мне птицы, звери и люди...». У М. Д. Бутурлина (в 1817 году): «Тогда ещё были в ходу аляпистые (по большей части) изображения по стенам густого леса в настоящие почти размеры и разные ландшафтные виды». Кроме пейзажей в Петербурге любили росписи обоев на античные сюжеты, а в квартирах попроще — пышные букеты и райских птиц.
К концу XVIII века обои стали применяться повсеместно. Так Ф. Вигель описывает дом предводителя дворянства Д. Оболенского в 1797 году: «Два раза в неделю пировал у него весь город... Меня как-то раз взяли с собой на один из сих вечеров. Вот что я нашёл: две приёмные комнаты, длинную и низенькую залу и гостиную немного поменьше, обе оклеенные самыми обыкновенными бумажными обоями...». Особо хочу отметить, что для современника оклейка обоями представляется явлением обычным.
На широкое применение бумажных обоев указывает и сам факт регистрации обойных мануфактур в конце XVIII века. Кроме того, необходимо учитывать моду на европейские обои. Городские дома и дворцы стали декорироваться «бумажками». С самого начала своего существования обои не ценились как самостоятельный отделочный материал. Именно поэтому они должны были имитировать или более дорогие материалы: чаще всего шёлк, реже — кожу, дерево, мрамор, штоф; или более модные материалы — например, штукатурку.
В начале XIX века обои промышленного производства стали применяться реже — преимущественно в жилых помещениях. В 1829 году «Журнал мануфактур и торговли» сообщал: «С того времени, как найдено удобнейшим стены внутри домов, даже деревянных, штукатурить, красить и расписывать, бумажные обои мало-помалу стали выходить из употребления, и только в летних домах, беседках и у людей недостаточных сохранились... Такая перемена вкуса и обычая привела обойные фабрики в стеснённое положение...» Вот такая мода на однотонные стены. Бумажные обои стали окрашивать клеевой краской, имитируя модную штукатурку. «Колера приобретают насыщенность и плотность. Редко применяется в гостиных голубой колер, чаще глубокий, насыщенный тёмно-синий. Зелень кабинетов и спален насыщается до естественного цвета лугов и сочных весенних липовых крон».
В 1830-х годах получают распространение однотонные фабричные обои, а также возрастает популярность фабричных орнаментированных. К «дорогим» относились обои с очень сложным рисунком, когда на бумаге воспроизводились картины и при этом использовалась роспись от руки и приходилось накладывать на один рисунок до несколько сотен красок одна на другую.
Такие дорогие обои использовались в оформлении петербургских дворцов. Вот, например, описание Михайловского дворца: «Соседняя с овальным залом малиновая гостиная получила своё название от малинового цвета с золотыми розетками обоев, наклеенных на холст и покрывающих стены... В симметрии с малиновой гостиной с другой стороны овального зала находилась синяя или голубая гостиная... стены в ней были обиты холстиною и оклеены бумажными обоями голубого цвета с золотыми цветами».
Бумажные обои были заимствованы европейцами из Китая, где их производство практиковалось издавна. Первые обойные фабрики в Европе возникли в Англии, потом во Франции и Германии.
В Англии в огромных количествах производили дешёвые и средние сорта обоев; во Франции в большинстве своём выделывали только роскошные образцы. Так что первоначально бумажные обои в Петербурге были привозными.
Изготавливать же их на российских мануфактурах начали во второй половине XVIII века. Обои склеи-вали из отдельных листов бумаги, затем вручную наносилась краска. Где располагались эти весьма мелкие предприятия, сказать трудно, поскольку для их открытия не требовалось больших площадей, а из оборудования лишь несколько печатных досок да ручной пресс.
А вот промышленное изготовление бумажных обоев впервые началось в 1817 году на Императорской обойной фабрике при Ропшинской бумажной мельнице на берегу Фабричного пруда у восточной границы Ропшинского парка. Это было крупное производство, на котором работало около 200 человек. Здание для фабрики было возведено по проекту архитектора Ю. М. Фельтена и С. П. Берникова. В 1822 году фабрика переехала в Царское Село, в здания Фабрики ассигнационных бумаг, построенные по проекту Ч. Камерона вдоль Купальных прудов. До нашего времени эти постройки дошли практически без изменений. Всего десять лет фабрика проработала с государственной дотацией. С 1832 по 1869 год она была на самоокупаемости, а в 1870 году здания были выкуплены для женского ремесленного приюта.
Наряду с Императорской обойной фабрикой существовали и частные предприятия, к середине века их было уже семь. В 1838 году в доме Цоликофера в Каретной части на набережной Обводного канала была открыта фабрика Т. Гечи (Гетчи, Геши), а спустя семь лет, в 1845 году, там же компанией Камюзе было основано обойное производство, которое в 1860-е годы переедет в новое помещение на Боровой улице, дом № 43. В 1840-е годы в собственных домах работают обойные фабрики Герена на Новом Екатерингофском проспекте, Деринга на Петровском острове и Кокушкина на Садовой улице. В 1848 была создана фабрика купца 3-й гильдии Г. Ф. Петерса на Васильевском острове, в 1853-м — купца 3-й гильдии С. Е. Смирнова в Нарвской части на Обводном канале.
Вот какой итог начального распространения бумажных обоев был сделан на промышленной выставке в 1849 году: «Усовершенствованы технические порядки и удешевление изделий не только Царскосельской, но и ряда частных фабрик, привели к тому, что обои всех видов широко проникли в быт... В окрестностях Петербурга даже крестьянские избы оклеены ныне обоями, как прежде бывало в городских домах... Вот отрасль промышленности, вполне заслуживающая своей цели».
С изобретением непрерывной бумагоделательной машины появились рулонные обои. Сначала бумажные рулоны привозили из-за границы, а с начала 1820-х годов их стали производить на Петергофской фабрике. В 1823 году в Англии была изобретена Пальмером обойнопечатная машина, которая была завезена в Россию в начале 1850-х годов. К 1850 году была доступна печать 8 цветов, а в 1874 году была изобретена печатная машина, позволяющая печатать 20 цветов на обоях.
В 1870-е годы количество петербургских обойных фабрик удвоилось и достигло своего максимума. Открываются новые фабрики — П. Галахова сначала в Александро-Невской части на улице Ломаной в доме № 70, потом в Петербургской части на Петровском проспекте в доме № 3; К. А. Уткина — в Петербургской части на улице Большой Зеленина в доме № 31; Я. Б. Киселева — на Лиговском проспекте в доме № 106; А. Н. Кожевниковой — тоже на Лиговском проспекте в доме № 295; Т. Т. Чупятова — на Васильевском острове, в Гавани, на Малом проспекте в доме № 1; М. И. Лихачёвой — на 3 линии Васильевского острова в доме № 52; Д. П. Павлухина — сначала в Петербургской части на Пушкарской улице в доме № 55, потом в Гавани на Малом проспекте в доме № 1, позже на Большом проспекте Васильевского острова под № 80 будет построено шестиэтажное специальное фабричное здание, сохранившееся до наших дней; П. А. Мартынова — на Петергофском шоссе в доме № 44; А. Кривцова, а потом А. Уконина — в Царском Селе на Широкой улице в доме № 1 и другие.
На 16 петербургских обойных фабриках работало более полутысячи человек, которые производили более 3 миллионов кусков в год на сумму 625 000 рублей. Много это или мало? В России Петербург тогда занимал первое место в обойном производстве, вдвое превосходя Москву и Финляндию.
В сравнении же с мировыми лидерами, Англией и Францией, развитие обойного производства выглядит не столь блестяще. В это время во Франции 100 фабрик выпускают обои. А одна английская обойная фабрика братьев Потер производила обоев больше, чем все фабрики России вместе взятые.
К началу ХХ века многие старые обойные фабрики закрываются, не выдержав сложной экономической ситуации. После кризиса с 1903 года появляются новые обойные фабрики — например, З. и С. Т. Ковалевских на Большой Итальянской улице в доме № 17, И. Н. Колобова на Безбородкинском проспекте (в настоящее время Кондратьевский проспект) в доме №14–16, Л. К. Заровского в Лесном на Объездной улице в доме № 8 и другие. Петербургские обойные фабрики постепенно отходят на второе место в России, отставая от московских в два раза, а перед Первой мировой войной — уже в пять раз. После революции были закрыты две последние петербургские частные обойные фабрики Павлухиных и Лихачёвой.
Создание обоев начиналось с грунтования и выглаживания грунта. Так получались дешёвые однотонные обои. Следующий этап — нанесение рисунка при помощи печатных досок, количество которых зависело от количества цветов и могло колебаться от двух до тысячи. От многоцветности напрямую зависела цена обоев. С появлением обойнопечатной машины максимальное используемое количество красок уменьшилось до тридцати, обычно же применялось от четырёх до шести красок вместо нескольких сотен при ручной окраске.
Такие матовые обои с рисунками поступали в продажу, но ещё их могли сатинировать тальком для придания блеска, что сказывалось на цене товара. Для придания бумажным обоям водостойкости их лакировали. Особенно дорогим было покрытие растительным японским лаком. Довольно редко на самом последнем этапе при помощи пресса делалось тиснение.
Самыми дорогими считались «насыпные» или флокированные обои. На бумажную основу по трафарету наносили клеем узор и посыпали его мелкими разноцветными шерстяными ворсинками — флоком. Получался выпуклый бархатистый узор — бумажные обои «под бархат», «под сукно» или «узорчатый штоф». Обычно такие обои не клеили на стены, а сначала закрепляли на льняной ткани, а потом эту ткань закрепляли на стене. Многое делали вручную. Например, самые дорогие обои золотили или серебрили разведёнными в лаке драгоценными металлами. Также вручную расписывали имитации природных материалов: мрамор или дерево.
Умели делать и огнеупорные обои, для чего до нанесения красок грунтованные обои пропитывали смесью фосфора, аммиака и квасцов. Но применяли эту технологию весьма редко — не было спроса.
С 1830-х годов унифицировалась ширина обоев — 47 см, а вот длина куска долгое время была различной. Лишь во второй половине XIX века в Петербурге установилась длина 11-12 аршин, а в Москве — 8 аршин. Интересно, что в России стандартная для XX века длина рулона соответствовала указу от 1778 года французского короля Луи XVI, который устанавливал длину рулона обоев в 34 фута (около 10,2 м).
Толщина обоев в течение XIX века менялась: в начале она составляла 0,22 мм, к концу века став вдвое тоньше.
Вот какую рекламу бумажным обоям напечатала в 1830 году «Северная пчела»: «Это подражание шёлковым тканям, сукну, гобеленам столь натурально, что надобен опытный глаз, чтобы не обмануться с первого взгляда. Ничто так не наряжает комнаты, как эти обои, на которых изображены живые цветы с необыкновенным искусством и богатые узоры превосходных очерков. Золото и серебро кажутся шитьём... Эти обои можно наклеить и на каменные стены в городских домах вместо живописи, и преимущество то, что краски не тускнеют... При всей своей красоте обои отменно дёшевы».
К середине XIX века в Петербурге имелось 12 обойных магазинов, в них торговали «по весьма умеренным ценам — обои от 5 до 25 руб. за кусок; бордюры — от 10 до 30 руб. за кусок». В то время отделка одной комнаты высококачественными фабричными обоями, отечественными или импортными, стоила от 200 до 300 руб.
Продавались обои только на центральных улицах Петербурга. На Садовой улице располагались семь специальных магазинов: в доме Балабина № 18 — магазин Броникова; в доме № 26 в Пажеском корпусе — магазин Группа (эти два магазина принадлежали Царскосельской фабрике); в собственном доме № 25 на углу с Мучным переулком (№ 4) — магазин фабрики Деринга; в доме Ильина на углу с Апраксиным переулком — три магазина Поль, Заикина и фабрики Смирнова; в доме Жукова по Садовой улице № 31 на углу с Гороховой улицей (№ 34) — магазин Колесова. На Невском проспекте четыре магазина: на углу Большой Морской (№ 9) в доме Чаплиных № 13 — магазин Потаповой; в доме герцога Лейхтенбергского на Невском проспекте — магазин фабрики Гечи; в здании Голландской церкви в доме № 20 и в доме Косяковских — два магазина фабрики Камюзе. На Большой Морской улице два магазина: в доме Штрауха № 23 на углу Гороховой улицы (№ 12) — магазин фабрики Шеффера, доме Косяковских — магазин Кокушкина. На Михайловской улице в здании Дворянского собрания — магазин фабрики Гетже. В доме Горфункеля на набережной канала Грибоедова — магазин Фридерица.
К концу ХIХ века на Большой Московской улице в доме № 1–3 находился магазин фабрики Иогансона, в доме на углу Садовой улицы, № 27 и Мучного переулка, № 9 располагались магазины трёх обойных фабрик Мартыновой, Толстинского и Лихачёвой. Причём последняя имела ещё и второй магазин на Большом Сампсониевском проспекте в доме № 33. Как мы видим, все крупные обойные фабрики как государственные, так и частные, имели собственные магазины, а иногда и не один, для сбыта своей продукции.
К концу XIX века уже в 33 магазинах можно было купить обои по следующим ценам за рулон: «бумажные» (негрунтованные) — по 9 коп., «грунтовые» — по 20 коп., «глянцевитые» — по 25 коп., «тиснёные» — по 85 коп.
Что за чудо! Мы клеим обои.
Основательно, не впопыхах.
И бумагу, как что-то живое,
Неумело держу я в руках.
О. Альтовская, 2012
В XVIII веке обои наклеивались предварительно на холст, затем крепились к стене. Этот способ несёт в себе традиции обивки стен штофом. Вспомним, что в «Мёртвых душах» Н. Гоголя у Коробочки «комната была обвешана старенькими полосатыми обоями» (это о 1820-х годах).
К середине XIX века сложилась система оклейки, используемая и весь ХХ век. Приведу некоторые рекомендации по применению обоев из старинных книг по домоводству.
Наклеивать обои старались только на сухие стены, иначе они отставали. Но в Петербурге при высокой влажности это не всегда удавалось. Вот как А. Вербицкая описывала в 1899 году комнату, которую снимали за 20 рублей трое студентов в рассказе «Репетитор»: «Комната была в одно окно. Безобразные расплывшиеся пятна сырости покрывали сплошь всю стену. Обои отстали, кое-где были сорваны. Плесень затянула углы на подоконниках».
Штукатурку намазывали горячим жидким раствором клея, на него садили газеты и по ним при помощи холодного крахмального или мучного клейстеров наклеивали обои. Делали это внахлёст, поэтому начинали от окна, чтобы стыки были незаметны.
Оклеивая квартиру из нескольких комнат, oбoи рекомендовалось подбирать по цвету так, чтобы избежать как однообразия, так и резких контрастов: не сочетать очень тёмные и очень светлые, очень блёклые и предельно яркие, а также противоположные цвета — жёлтый и синий, зелёный и красный.
При выборе обоев следовало принимать во внимание светостойкость их красок. Голубые и синие обои под действием света быстро выгорают, а синие обои в тёмных помещениях «седеют», приобретают сероватый оттенок.
Оклеивать стены можно от потолка до пола одинаковыми обоями или обоями двух видов. При таком способе оклейки, пригодном лишь для высоких помещений, для нижней трети стены обычно брались сетчатые, полосатые обои, имитировавшие панели, а верхние две трети оклеивались похожими на шёлк обоями с цветочным рисунком.
Если обои не примыкали к лепному карнизу, то по их верхнему краю наклеивали бордюр, хорошо сочетающийся по цвету. Вместо бумажного бордюра можно было использовать деревянный багет — узкие полированные, лакированные, покрытые бронзой, гладкие или рельефные рейки.
Как рекомендовалось в многочисленных книгах по домоводству, «коричневая мебель хорошо сочетается с голубыми, синими, зелёными, серыми, а также оранжевыми, бежевыми и светло-коричневыми обоями; светлая, жёлтая мебель (дуб, ясень, карельская берёза) — с бежевыми, коричневыми, оранжевыми, розовыми, желтовато-зеленоватыми, фисташковыми; серая мебель — с зеленоватыми и голубыми; белая — с палевыми, розовыми, зеленоватыми, голубыми, серыми; мебель красного дерева — с синими, голубыми, зелёными, палевыми, золотистыми обоями». Чем больше в комнате находилось предметов убранства, тем «спокойнее» должны быть цвет и рисунок обоев.
В начале XIX столетия клеили обои не только на стены, но и на потолки, в конце века — даже на полы, покрывая их особым лаком.
Во время генеральной уборки со стен, оклеенных бумажными обоями, сначала «пыль смахивали веником, а затем протирали обои с помощью крупы овсянки, посыпанной на сухую жёсткую шерстяную тряпку, или чистили их мякишем пшеничного свежего ситника».
При хорошем уходе бумажные обои могли служить по 30–40 лет, не тускнели, не выгорали, не осыпались. Естественно, в «барских» квартирах их переклеивали чаще, в зависимости от меняющейся моды.
На дворе XXI век, а традиционные бумажные обои занимают весьма устойчивое положение, несмотря на обилие различных предложений современной индустрии. Это и виниловые, и текстильные, и флизелиновые, и даже жидкие обои. Но давайте посмотрим, так ли далеко ушли эти новые материалы от привычных бумажных обоев и почему не могут их вытеснить?
Начнём с флизелина, нетканого материала из целлюлозных волокон, скреплённых полимером. Он по составу весьма близок к обычной бумаге, его даже называют «улучшенной бумагой», поскольку он хоть и пропускает воздух, но сам по себе прочнее. Обычно флизелиновые обои используют под покраску, либо как подложку под текстиль или декоративный слой из поливинилхлорида (ПВХ, а попросту — винила). Так уже получаются виниловые обои, которые отличаются от бумажных своей неэкологичностью, воздухонепроницаемостью и несколько завышенной ценой.
По прежнему в ходу шёлковые обои, но от технологии осталось лишь название — на самом деле это вискозный материал с небольшой добавкой шёлка. Популярными из-за своей экологичности и фактурности стали льняные и джутовые (индийское растение, из которого изготовляют верёвки) обои. Также встречаются велюровые обои с нейлоновым ворсом на бумажной основе. Фетровые обои, несмотря на своё название, весьма редко бывают из натуральной фетровой ткани (это чрезвычайно дорого), обычно из микрофибры, полимера, полипропилена, акрила. Понятно, что текстильные обои, несмотря на свой великолепный вид, не могут конкурировать с бумажными из-за их весьма высокой цены.
Сравнительно недавно появились так называемые жидкие обои. Их часто путают с обычной штукатуркой, но основа жидких обоев — целлюлоза, а штукатурка содержит песок. Насколько эти новые обои будут востребованы, покажет время, пока ещё рано судить.
Итак, подведём итоги. Появившиеся два с половиной века назад в Петербурге бумажные обои по-прежнему востребованы. И это вполне объяснимо их устойчиво низкой ценой. Некоторое время позиции их были несколько потеснены виниловыми обоями, но именно сейчас мы наблюдаем возвращение интереса к бумажным обоям из-за растущей моды на экологичные материалы. Думается, что бумажным обоям суждена ещё долгая жизнь.
À PROPOS
Екатерина Даниловна Юхнёва — кандидат исторических наук, преподаватель, сфера научных интересов — культура городского быта и доходные дома Санкт-Петербурга. Автор более ста публикаций: статей, очерков, путеводителей и книг.
