• Текст: Алексей Бойко
  • N 35/49

Михаил Карасик

Михаил Карасик в рекомендациях не нуждается — более чем 20‑летняя история его творчества безупречна: предан искусству до затворничества, сосредоточенной работой ввёл «книгу художника» в круг наиболее заметных и уважаемых явлений на петербургской арт-сцене, завоевал лучшие музеи, насытил событийный ряд городской жизни хармс-фестивалями, и прочее, и прочее…

Михаил Карасик

Михаил — коренной питерец: и по рождению, и по самой организации, самому строю своей артистической личности. Его образы проявляют себя из глубин составляющего их художественного материала и в абсолютном соответствии с основами и нюансами техники исполнения; возможности излюбленной им литографии раскрываются с энциклопедической полнотой и (тут же) с пристрастной многомерностью составителя антологий.

Мастерство Карасика диалогично. Его наследование традициям можно, наверное, обозначить парадоксальным девизом: «Вплотную отталкиваясь». Старинные европейские и восточные манускрипты, волларова livre d’artiste, русская футуристическая книга, пропагандистское советское искусство — все эти стилистики он воспринимает как пространство коммуникации, место рождения своего неповторимого письма. Чужие формы он не заимствует, а включает в собственную визуальную грамматику — прямое порождение жизненного опыта, модифицирует и преображает их значения.

Диалог с наследием — своего рода книга бытия авторского универсума Карасика и его матрицы — культуры. Так обнаруживается укоренённость художника в петербургском тексте искусства, которому присуща опосредованность творческой самостоятельности, авторского видения возвышением умного и образованного мастерства. Поэтому искусство Карасика рафинировано, от культурных ассоциаций и трансформаций ему никуда в Петербурге не деться — а когда Петербург становится внутренним пространством личности, то и культурная наполненность неотвратима.

Михаил Карасик по-петербургски дисциплинирован: при всей любви к импровизации, спонтанному жесту, в главном он подчиняет творчество нескольким нормам. Например, избегает тривиальных мотивов, но вместе с тем регулярно превращает обыденную вещь в образ или знак, наделяя последний функцией зачастую ироничного и всегда существенного послания («Сберегательная книжка», «Рукавица» и другие работы).

Сколь бы ни была художником развита система референций, все отсылки к опыту тысячелетий смыкаются в его собственном мире, населённом новооткрытыми смыслами, личными воспоминаниями, страхами, потаёнными надеждами. Из интимного рождаются исследования, забавы («Сортир»), прозрения («Книга бытия»).

Михаил Карасик отдаёт предпочтение предактуальному искусству перед мэйнстримом, обладает феноменальной интуицией, позволяющей безошибочно выбирать то, что вскоре взволнует признанных «арбитров изящества». 

013b_Book_2 копия.jpg
013b_DSC_0136 копия.jpg
013b_DSC_0139 копия.jpg
013b_DSC_0142 копия.jpg
013b_P1010059 копия.jpg
013b_P1040076 копия.jpg
Листы из книги «Генезис». Фотографии Юрия Молодковца
013c_14C3990 копия.jpg
013c_14C3991 копия.jpg
013c_14C3992_1 копия.jpg
013c_14C3993 копия.jpg
Листы из книги «Сортиры». Фотографии Юрия Молодковца

Оставить комментарий

Для того,чтобы оставлять комментарии, Вам необходимо Зарегистрироваться или Войти в свою комнату читателя.

РекомендуемЗаголовок Рекомендуем