На старой Выставке достижений народного хозяйства (ВДНХ) в Москве большой популярностью пользовался павильон под официальным названием «Червоводня», где были представлены шелковичные «черви». Посетители павильона следили за тем, как они вылупляются из яиц, могли увидеть, что, как и сколько они едят, как линяют, становясь после каждой линьки всё крупнее и прожорливее. И как откормившиеся толстые белые «черви» последнего возраста заплетают себя в серебристый шёлковый кокон, чтобы окуклиться в нём. Наконец, публика могла наблюдать вылет из коконов симпатичных пушистых белых бабочек тутового шелкопряда, который является, кстати, единственным полностью одомашненным видом насекомых. К миру настоящих червей, понятно, всё это отношения не имеет, и шелковичный «червь» — это гусеница, одна из стадий развития бабочки. В червивости яблок повинны опять-таки гусеницы бабочек, чаще всего яблонной плодожорки и рябиновой моли. Грибные «черви» — это уже целый конгломерат личинок самых разнообразных комариков, мух, жуков, молей и прочих насекомых, причём количество видов, избравших грибы для взращивания личинок, исчисляется сотнями. Грибники проклинают всю эту братию, но именно она разносит споры грибов, способствуя их расселению.
Что касается книжных «червей», то и в этом случае речь идёт о личинках насекомых. Причём узких специалистов по порче именно книг среди них нет, но чем больше натуральных материалов было использовано при создании книги, чем запущенней помещение, где она живёт, тем скорее и неизбежнее книга подвергнется атакам насекомых.
Биология большинства книжных вредителей хорошо, а то и досконально изучена, прежде всего потому, что это жизненно важно для музеев, библиотек и архивов. Сотрудники специальных отделов биологического контроля в крупных музеях и книгохранилищах не только знают врагов «в лицо и по повадкам», но разрабатывают и используют новейшие способы их тотального уничтожения без вреда для произведений искусства и книг, следят за чётким применением мер профилактики. Это особенно важно, поскольку насекомые проникают в хранилища извне — из природных очагов или городской среды. Они заносятся вместе с деревянными конструкциями при ремонтах, например со строительными лесами, досками чёрных полов или плохо просушенным паркетом. Они могут прибыть в тарных ящиках вместе с экспонатами временных выставок из других музеев или просто залететь в незащищённые форточки, раскрытые окна, пробраться по вентиляционным ходам с чердаков и из подвалов. Объекты, привезённые из экспедиций или приобретённые закупочными комиссиями, тоже могут нести в себе «зародыши новой жизни», поэтому подлежат тщательному осмотру с применением современных методик и выдерживаются на карантине.
Из десятков видов насекомых, как вредящих музейным и книжным собраниям, так и обитающих в наших домах и квартирах, для книг реальную опасность представляют лишь некоторые. И прежде всего это мебельный точильщик, личинки которого повреждают древесину построек, паркет, мебель, деревянную скульптуру, рамы картин, доски икон, фанеру. При определённых условиях они способны питаться картоном и буровить книжные блоки, нанося непоправимый ущерб. Могут пострадать и деревянные переплётные крышки старинных книг или альбомов. В быту этого точильщика называют мебельным жучком, поскольку взрослые насекомые действительно мелкие — всего 4–8 мм в длину. Взрослые жуки появляются весной и летом. Они ничем не питаются, их функция — расселение и размножение. Самка откладывает 20–30 яиц порциями от двух до пяти штук в отверстия и щели в древесине, на затенённые деревянные поверхности, причём на шероховатые, поскольку на гладких — окрашенных, лакированных или полированных — личинке, вышедшей из яйца, не на что упереться, чтобы начать вгрызаться в дерево. Через некоторое время, от четырёх дней до четырёх недель, рождаются личинки, немедленно проникающие в древесину, где они, питаясь, проделывают замысловатые ходы длиной до 50 см, многократно линяют и растут. Личиночная стадия в зависимости от вида древесины и условий наружной среды может длиться от двух до семи и более лет, причём дольше всего — в древесине хвойных деревьев. Далее личинка окукливается близко к поверхности древесины, и через 2-3 недели из неё появляется жук, прогрызающий выходное отверстие и вылетающий наружу, чтобы начать весь цикл сначала. Взрослые жуки ведут ночной образ жизни, на свет не летят, и обнаружить их нелегко, но судить об их присутствии можно по струйкам свежей буровой муки, вытекающим из выходных отверстий в мебели, или кучкам муки на паркете и в прочих заражённых ими местах.
Нельзя не упомянуть ещё одного точильщика — хлебного — жучка мелкого, но ныне всесветно распространённого. Его взрослые особи не питаются, на глаза лишний раз не показываются, но, в отличие от мебельного, этот вид может давать в благоприятных условиях до четырёх поколений в год, а занести его в квартиру можно и зимой вместе, например, с заражёнными крупами. Личинки на редкость всеядны и успешно поедают широкий ассортимент сухих продуктов на складах, в магазинах, на кухнях жилых домов, а также не брезгуют лекарственными травами, причём даже такими ядовитыми, как аконит или чилибуха. Они способны истреблять гербарные образцы в музеях и ботанических садах, вредят энтомологическим коллекциям и книгам.
В библиотеках для них особо привлекательны книги с корешками, проклеенными мучным клейстером. Развиваясь там, они могут перейти на книжный блок, просверливая его насквозь.
Кожаный переплёт, пергамент страниц, животный и растительный клеи, используемые при изготовлении книг, особенно старинных, привлекает к ним ещё одних «червей» — личинок кожеедов. По крайней мере шестнадцать видов этого семейства мелких жуков составляют группу наиболее вредоносных и широко распространённых вредителей материалов и в общественных зданиях, и в жилом фонде. Личинки кожеедов в пищевом отношении очень пластичны и способны к активному поиску подходящего пропитания. Им, собственно, всё равно: инкунабулу точить или сухарь, проедать волосяную набивку антикварной мебели, бесценную шерстяную шпалеру или старый войлок на трубах в подвале, лишь бы это был продукт органического происхождения. Они могут прекрасно развиваться и в пыли под плинтусами, в трещинах паркета и прочих укромных местах, где всегда хватает разной органики. Кожееды плодовиты — самка откладывает до ста яиц, но в год развивается только одно поколение. Не заметить заражения помещения этими жуками трудно: отложив яйца, они летят на свет, скапливаясь на подоконниках и плафонах светильников, где и умирают. Основной вылет происходит в мае-июне, но при сильном заражении помещений может идти и зимой.
С жуками-кожеедами в деле порчи изделий из меха, шерсти, кожи и пера соперничают бабочки. Самые обычные среди них — платяная и мебельная моли. Мебельная особо вредоносна, поскольку каждая самка откладывает до трёхсот яиц, то есть примерно в три раза больше платяной, и в год развивается до трёх поколений этой моли. У платяной, как правило, — одно, но нередко развитие и этого поколения может затянуться на два, а то и три года. Платяная моль книгами не интересуется, а вот гусеницы мебельной моли, имеющей более широкие пищевые предпочтения, уличены в поедании старинных пергаментов и кожаных переплётов древних рукописных книг.
nota bene
«Книжный червь» — ежегодная профессиональная гуманитарная и книгоиздательская премия, учреждённая в России в 2014 году одним из ведущих издательств, взявшим в соучредители Институт русской литературы Российской академии наук («Пушкинский Дом»), Государственный музей истории российской литературы имени В. И. Даля и Всемирный клуб петербуржцев, постоянным информационным партнёром которого является журнал учёта вечных ценностей «Адреса Петербурга».
Есть ещё такие мелкие — всего-то один миллиметр — членистоногие существа, которых на разных языках называют книжными вшами за несомненное внешнее сходство с известными паразитами человека и животных. Книжные они, поскольку поселяются в переплётах, проклеенных мучным клейстером или казеиновым клеем, и постепенно разрушают книги. Если таких книг в доме нет, а современные издания их, как правило, не интересуют, книжные вши живут в пыли, поедая мельчайшие органические остатки. Очень им нравится высокая влажность воздуха и наличие плесени — её они тоже едят. В музеях книжные вши могут нанести существенный урон естественнонаучным коллекциям, в библиотеках и архивах — книгам и документам. Возможно, о них не стоило бы здесь писать, потому что нет у них стадии развития, хоть сколько-нибудь напоминающей червя. С другой стороны, нет и других вредителей с таким книжным названием.
Все насекомые, о которых шла речь, — точильщики, моли, кожееды и примкнувшие к ним книжные вши — пришли в жилище человека из природы, где они и армия их родственников выполняют великую обязанность разрушителей — деструкторов, превращая в прах всевозможные органические остатки, не давая им накапливаться, возвращая их в круговорот веществ. Не их вина, что люди делают мебель из мёртвой древесины, шубы — из шкур животных, набивают подушки отслужившими своё по прямому назначению пухом и пером. Они, попав в наши дома, только исправно исполняют свою роль, отшлифованную миллионами лет эволюции. Бороться с ними необходимо, минимизировать причиняемый ими вред можно, но победить — это вряд ли.
Что же касается настоящих червей, без всяких кавычек, то в обиходе мы чаще всего встречаемся с земляными — дождевыми — червями и пиявками, представителями типа кольчатых червей. А также с многочисленными видами паразитических червей разных систематических групп, среди которых широко известные паразиты человека вроде аскарид, остриц, лентецов, двуусток. Садоводам подчас приходится поневоле знакомиться с биологией и бороться с нематодами растений. И это лишь крошечная доля всех червей, уже известных специалистам в области зоологии беспозвоночных. Ежегодно описываются новые и новые виды, как свободно живущие в почве, в солёных и пресных водоёмах, так и черви, паразитирующие на других организмах. И пока несть им точного числа, но оно вполне может быть шестизначным.
a propos
Елена Евгеньевна Денисенко — постоянный автор и авторитет журнала «Адреса Петербурга», историограф Ленинградского зоопарка, педагог и методист по естественным наукам.
